Мы — военные - [8]

— Извините, но выходит, что вы…

Лыков перебил его:

— Выходит, старший лейтенант, что я буду пользоваться своими командирскими правами, а вы действуйте по своей линии. Применяйте то, чему вас учили. Иначе…

Не закончив мысли, майор ускорил шаг.

КЛЮЧИКИ, КОТОРЫЕ ТРУДНО ПОДОБРАТЬ

От машины с дизелем тянулся толстый черный кабель. Уложен он был на невысоких деревянных подставочках, врытых в землю. Майор Лыков перешагнул через кабель, Алексей последовал за ним. Они шли по упруго прогибающейся тесовой дорожке, такой же, какие уложены на «нижнем» дворе роты.

Продолжал моросить нудный дождик, и дали, которые в хорошую погоду, должно быть, открываются с этого высокого холма, затянуты сейчас серой пеленой, сотканной из водяной пыли. Алексею казалось, что за нею навсегда исчезает широкая дорога, о которой с волнением мечталось в училище. Нет этой дороги. Есть лишь мокрый, поскрипывающий под ногами настил в две тесинки, а впереди — спина майора Лыкова с острыми лопатками, скучная сетка дождя — и ничего больше.

С сожалением вспомнил Алексей о том времени, когда был командиром взвода связи. Все тогда было просто и понятно: сам выполняй приказание старшего начальника, от подчиненных требуй выполнения твоего приказания. А теперь ты политработник. Тамара произнесла бы внушительно, по складам: «По-лит-ра-бот-ник».

Из машины, в которой была смонтирована аппаратура радиолокатора, выглянула голова в пилотке. Затем на пороге показался среднего роста сержант, худощавый и узколицый. Поджидая офицеров, он расправил складки на гимнастерке, провел рукой по вороту: все ли пуговицы застегнуты.

— Товарищ майор, — без излишней лихости приложил он руку к пилотке, — смена радиотехнического отделения занята профилактическим ремонтом станции. Докладывает старший оператор Савицкий.

— Хорошо… А где лейтенант Захарчук?

— У выносного индикатора, товарищ майор.

— Та-ак… А кто с вами здесь?

— Рядовой Николай Ветохин…

Майор заглянул в машину.

— Ага, Коля без Толи… Ничего, ничего, продолжайте работу. А с вами, комсомольский секретарь, — обратился он к Савицкому, — есть серьезный разговор. Впрочем, Ветохин тоже ведь член бюро. Ветохин, давайте сюда!

Солдат вылез из машины. Попутно, на правах старого знакомого, улыбнулся старшему лейтенанту и шагнул к командиру роты:

— Я вас слушаю, товарищ майор.

— Вот что, вожаки молодежные, у меня к вам большая претензия. Заявляю об этом в присутствии заместителя по политической части, чтобы и он был в курсе дела.

Носком сапога майор далеко отбросил камешек, лежавший под ногой. Тот, подпрыгивая, покатился сначала вдоль настила, потом по песку. Проследив, где остановился камешек, майор продолжал:

— Вы что же это, други милые, не принимаете никаких мер к нарушителям дисциплины? Нейтралитет держите? Командир, мол, злюка — пусть наказывает, а мы добренькие. Так, что ли?

— Никак нет, товарищ майор.

— А почему нарушителей не вызываете на бюро?

— Вы насчет Дзюбы, товарищ майор? — догадался Савицкий.

— Хотя бы и насчет Дзюбы. Вчера он со старшиной Пахоменко спорил, сегодня со мной вступил в пререкания. Что это такое, спрашивается? С лейтенантом Крупеней держит себя, будто собутыльник в пивнушке, к боевой технике наплевательски относится. Безобразие! Я сейчас отпустил ему порцию, но и вы по комсомольской линии тоже… действуйте. Сегодня же вызовите и всыпьте!

Сержант Савицкий озабоченно поморщил лоб.

— Мы уже несколько раз вызывали его на бюро. Выговоров навешали порядочно. Придется теперь строгий закатить.

— Правильно, влепите строгий! Не поможет и это — выгнать из комсомола! Подумаешь, принципы-капризы… Я-де непробиваемый. Ничего, собьем гонор!

Алексей не выдержал и заметил насмешливо:

— У него, наверное, иммунитет выработался к взысканиям. Вы, сержант, побеседовали бы с ним запросто, без всякого бюро.

— Гм, а то с ним не беседовали! — фыркнул майор. — Язык заболел с ним беседовать.

— Это верно, — подтвердил Савицкий, — беседовали с ним тысячу раз.

— Вот, вот… А Васька слушает да ест.

Еще раз напомнив, чтобы сегодня же обсудили поведение Дзюбы, майор Лыков сказал:

— Вот так и действуйте. Заодно и Марченко взгрейте как следует. На девчонках помешался, а за машиной не следит… Ну что ж, товарищ старший лейтенант, двинулись дальше?

Званцев взглянул на членов комсомольского бюро. У Савицкого все еще вздрагивали тонкие ноздри. Он негодовал на Дзюбу, на Марченко — на всех нарушителей дисциплины. Ветохин стоял, понурив голову, и словно прислушивался к чему-то. Как видно, Колю не очень вдохновляло указание командира еще раз взгреть Дзюбу и Марченко на заседании бюро.

— Разрешите мне остаться, товарищ майор, — сказал Званцев, — мы еще тут побеседуем.

Командир роты обрадовался:

— Вот и прекрасно! Познакомьтесь поближе, а я пойду. Мне надо с Крупеней тихо-мирно поговорить.

По сарказму, с которым Лыков произнес последние слова, Званцев понял, что беседа с техником по электрооборудованию будет далеко не мирной.

Когда майор удалился, старший лейтенант спросил:

— Значит, вы уже обсуждали поведение…

— Дзюбы и Марченко? — подсказал Савицкий.

— Да.

— Обсуждали не раз, товарищ старший лейтенант.