Мы — военные - [7]

Они молча поднялись по крутой, с редкими ступенями лестнице на песчаный бугор. На гребне бугра стояли боевые машины, врытые в землю и прикрытые маскировочными сетками. Задняя дверца одной из них была раскрыта настежь. Внутри машины, у дизеля, окрашенного в голубовато-стальной цвет, копались двое в черных комбинезонах. Оба с буйными, волнистыми чубами. Разница состояла лишь в том, что у одного чуб имел цвет воронова крыла, а у другого — цвет пеньки. Кто же из них Крупеня?

Не замечая подходивших к машине майора и старшего лейтенанта, дизелисты беззлобно переругивались между собой. Увидев командира роты и большого, рябоватого старшего лейтенанта, белобрысый проворно встал, вытянулся в струнку, лихо щелкнув каблуком о каблук.

— Товарищ майор!..

— Ладно, ладно, — отмахнулся Лыков, — рапортовать вы умеете. А знаете ли вы, други милые, какое горючее готовит вам Дорожкин для заправки дизеля?

— Обыкновенное…

— Самое грязное — вот какое! А вы тут забились в машину и ни черта не видите. Тоже мне мастера-специалисты!..

Светлый чуб метнулся в сторону черного.

— Дзюба, разве ты не показывал Дорожкину, откуда брать горючее?

— Я считал, что вы сами показали, товарищ лейтенант.

— Как же ты мог считать, если я на склад не заглядывал сегодня?

Майор нервно провел большим пальцем под туго затянутым ремнем, сгоняя назад складки на гимнастерке.

— Безобразие! Никакой ответственности… Неужели командир роты должен за каждой мелочью сам смотреть? Фигаро здесь, Фигаро там… А вы зачем поставлены?

Лейтенант выпрыгнул из машины. Вытирая паклей руки, вкрадчиво, но довольно развязно обратился к майору:

— Прошу прощения, товарищ майор: маленькое недоразумение вышло… Разрешите, я сейчас лично наведу порядок на складе?

Ростом Крупеня оказался не очень высок. Точеный подбородок, мягкая линия губ. Майор смерил его взглядом и, помолчав, произнес недовольно:

— Наводите.

Крупеня встрепенулся и деловым тоном приказал Дзюбе:

— Вы тут, ефрейтор, заканчивайте смену фильтров. Да поживее, нечего копаться. А я сейчас разберусь там…

По крутой лестнице Крупеню словно вихрем снесло. Не мигая, майор смотрел ему вслед. Негромко, но так, чтобы все-таки слышал Дзюба, заметил:

— Тоже мне Аполлон Бельведерский!..

Вместе со Званцевым майор забрался в машину и начал придирчиво осматривать дизель. Коллектор и токосъемные кольца, по его мнению, были прочищены недостаточно тщательно.

— Что это такое, ефрейтор? Что это такое, я вас спрашиваю? Токосъемные кольца у вас позеленеют, а вы будете мне посмеиваться да с офицером панибратничать. Безобразие!

Смуглый, похожий на цыгана, ефрейтор Дзюба терпеливо выслушивал замечания майора. Время от времени он косил шельмоватым глазом на старшего лейтенанта: «Смотрите, кольца совсем чистые, а майор зря придирается». При этом ироническая усмешка пряталась где-то в уголках его губ. «Продувная бестия», — подумал Алексей.

Должно быть, Дзюба заметил, как у старшего лейтенанта чуть-чуть дрогнули всклокоченные кустики бровей. Восприняв это как знак сочувствия, он сказал убежденно и горячо, надеясь, что авось и командир роты с ним согласится:

— Чистые кольца, товарищ майор, честное слово чистые! Только вчера прочищал и коллектор и кольца…

Отступив на шаг к порогу, майор Лыков с нескрываемым удивлением воззрился на ефрейтора. Еле сдерживая себя, он заговорил зловещим полушепотом:

— Послушайте, вы… Откуда у вас такая наглость? И кто вас научил так разговаривать со старшими? Чтобы… к четырнадцати ноль-ноль дизель был в полном порядке. Лично проверю. Ясно?

— Ясно, товарищ майор! — весело отозвался Дзюба.

Выходя из машины, майор задержался на ступеньке.

— И вот что, ефрейтор Дзюба, передайте старшине Пахоменко, что за халатное отношение к боевой технике и за пререкания вы получили от меня два наряда вне очереди. Ясно?

— Ясно, товарищ майор! — еще веселее, точно принимая награду, отозвался Дзюба. В темном проеме двери насмешливо поблескивали его белые зубы.

Командир роты, словно выполнив трудную работу, отошел в сторону, снял фуражку и провел ладонью по высокому лбу.

— Вы думаете, такого обормота нарядами проймешь? — сказал он, отдуваясь. — Ни черта его не проймешь нарядами. Ничего, замполит, поживешь — сам узнаешь, какая тут у нас самодеятельность… К операторам не заглянем?

— Как хотите. Мне так или иначе надо с хозяйством знакомиться.

— Хозяйство как хозяйство, только вот народ разболтался. А своей гауптвахты не положено…

Алексей невольно обратил внимание на то, что командир роты чрезмерно уповает на гауптвахту и прочие наказания. Надо бы выложить майору Лыкову свое мнение на этот счет, но удобно ли службу начинать с возражений старшему?

Не решив еще, удобно это или неудобно, он сказал:

— Я думаю, товарищ майор, что на таком горючем зачихает наша машина.

— Не понимаю?..

— Взыскание, наказание, гауптвахта — это же все-таки не главные меры воспитания. Только этим не воспламенишь солдатскую душу.

— А как воспламенить?

— Есть же в нашем распоряжении и другое, так сказать, горючее.

— Вот что, старший лейтенант. — Злые желваки задергались на щеках майора. — Вы мне политграмоту не читайте. Я побольше вашего послужил и опыта имею побольше. Горючее не то… Вот тоже нашелся мне эксперт-специалист!