Мы — военные - [126]
А сегодня мысль эта не возникает. Нет ее! Просыпаюсь с ощущением необычайной легкости и какой-то светлой торжественности. Не потому ли, что день сегодня выходной и не надо шагать по строевому плацу, мерзнуть возле орудия, заниматься в учебном классе? Нет, не поэтому.
Отец! Вот кто с ласковой суровостью тормошит меня, поднимает с постели. Кажется, впервые жалею, что сегодня нет утренней физической зарядки. Нет — и не надо! Один сделаю пробежку по военному городку. До гаража и обратно.
Только-только начинает рассветать. После вчерашнего дождя ночью, как видно, шел снег, потом подморозило. Под сапогами похрустывает и тоненько звенит. Над военным городком мерцают редкие, но крупные звезды.
Часовой у гаража провожает меня долгим взглядом. Его удивляет: чего это вздумалось солдату бегать в воскресенье?
Возвратившись в казарму, заправляю постель и спешу в комнату быта. Надо побриться, подшить к мундиру свежий подворотничок. Но главное, что тянет меня сюда, — это большое трюмо. Не терпится посмотреться в него, чтобы еще раз убедиться, насколько я похож на отца.
Навстречу мне шагнул рослый солдат с еле заметной сутулостью, с лицом точно таким же, как на фотокарточке у нас дома, как на снимке во фронтовой газете.
Трудно назвать красивым это лицо. Скулы выпирают, и кожа на них блестит, словно отполированная, брови бесцветные, нос широкий, слегка приплюснутый… Просто непонятно, за что полюбила меня Наташа Ласточкина. За глаза, может быть? Глаза, пожалуй, подходящие: светло-карие, доверчивые.
Тут мне представляется, что сказала бы мама, если бы вошла в комнату и увидела меня у зеркала. С укоризной покачала бы головой: «Эх, Феденька, Феденька! Да разве во внешности дело? Поступками своими — вот чем красив человек».
Мне становится совестно, и я отхожу от трюмо. В этот момент дверь приоткрывается, показывается озабоченное лицо сержанта Бондаренко. Левая бровь выше правой — так всегда у него получается, когда надо что-то приказать, напомнить, о чем-то предупредить.
— Ага, ты здесь, Данилов!.. Не забудь: после завтрака нам к подполковнику Левицкому.
Замполита полка застаем за странным занятием: сидит за письменным столом и что-то рассматривает через увеличительное стекло. На мгновение подняв голову, он машет нам:
— Давайте сюда! — Подполковник поднимается за столом, платком вытирает заслезившиеся глаза. — Ну-ка, Данилов, возьмите лупу. Тут надпись есть, попробуйте прочитать.
На столе лежит небольшая, но довольно четкая фотография. На фоне хуторка видны могила, обнесенная невысоким штакетом, надмогильный столбик с пятиконечной звездой. К столбику прибита дощечка. На могиле и вокруг нее — цветы.
Что же написано на дощечке? Присмотревшись сквозь увеличительное стекло, я не без труда различаю такую полустершуюся надпись:
Надпись я читаю вслух. Чувствую, как на второй строчке голос мой дрогнул. Беру себя в руки и читаю до конца. Да, все правильно: похоронная тоже извещала, что отец погиб 26 августа. Это значит, что после подвига, описанного в газете, он всего месяц жил, дышал, сражался с фашистскими захватчиками, думал о маме, обо мне…
— Выходит, все верно, — после некоторого молчания произносит подполковник. — А я не мог вспомнить фамилию: Давыдов, Данилов, Доронин… Помню, что на букву «д». Знаете, Бондаренко, где эта могила находится?
— Знаю, товарищ подполковник, — отвечает сержант, еще раз взглянув на фотокарточку. — Это по пути на полигон.
— Вот, вот!.. Прошлым летом я и заснял. Честно говоря, не знал, что наши однополчане там лежат.
Подполковник протягивает мне фотоснимок.
— Возьмите, Данилов, на память. Мать обрадуется и растревожится… Ну ладно, Данилов, на могиле отца мы скоро побываем.
Сняв телефонную трубку, подполковник приказывает соединить его с дежурным по полку.
— Дежурный? К одиннадцати ноль-ноль весь личный состав в клуб, в зрительный зал.
Я догадываюсь, что в клубе речь будет идти о моем отце, о других героях-фронтовиках, о боевых традициях, о предстоящих артиллерийских стрельбах.
III
Как медленно движется время! С нетерпением и каким-то душевным трепетом жду я выезда на полигон, где буду впервые участвовать в боевых артиллерийских стрельбах, жду той минуты, когда сниму шапку на могиле отца. Жду и немножко робею.
Друзья понимают, конечно, мое состояние. Бондаренко полушутя-полусерьезно подбадривает меня:
— Ну, ну, гвардеец! Через четверо суток на полигон. Давай еще у панорамы потренируемся, чтобы в случае чего и за наводчика смог…
И мы изучаем прицельные приспособления, тренируемся в наводке. Увлекшись, я забываю о времени. В эти минуты и часы оно, к моей радости, текло необыкновенно быстро.
И вот наступил он, этот долгожданный день. Дежурный по контрольно-пропускному пункту распахивает ворота, и колонну автомашин не спеша выползает из военного городка. Позади каждой машины на прицепе пушка, закрепленная по-походному.
«На стрельбы, на боевые стрельбы! — поет и замирает мое сердце. — К отцу, к отцу!»
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В повести и рассказах В. Шурыгина показывается романтика военной службы в наши дни, раскрываются характеры людей, всегда готовых на подвиг во имя Родины. Главные герои произведений — молодые воины. Об их многогранной жизни, где нежность соседствует с суровостью, повседневность — с героикой, и рассказывает эта книга.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
О годах, проведенных Владимиром Ильичем в сибирской ссылке, рассказывает Афанасий Коптелов. Роман «Возгорится пламя», завершающий дилогию, полностью охватывает шушенский период жизни будущего вождя революции.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.