Мы — военные - [122]

Толя не прочь бы сейчас напомнить брату о том, что сохранилось в памяти о минувшей войне. Но он, Толя Ветохин, вместе с братом, вместе со своими боевыми товарищами оберегает мир от новой войны. Ему нельзя отвлекаться. Он позволяет себе лишь на один миг скосить глаза на Колю, который сидит у индикатора кругового обзора. Напряженно следя за светлыми точками импульсов, которые появляются на круглом экране, Коля докладывает данные о них на командный пункт.

Что это за самолеты? Нарушители границы? Нет, наши реактивные истребители, патрулирующие над побережьем Балтики.

«Буран» — это еще не война. Незваный гость может и не появиться в нашем небе во время дежурства братьев Ветохиных. А может, появится? Смотрите в оба, Коля-Толя!

Что это за точка у самого края экрана? Очень подозрительная точка. Условным шифром Коля сообщает ее координаты, высоту, направление и скорость движения. Без шифра это звучало бы так: к границам Советского Союза с северо-запада приближается неизвестный самолет. Летит он со сверхзвуковой скоростью на высоте двадцать тысяч метров.

Проходит всего несколько секунд, но они кажутся Коле часами. Наконец в наушниках слышится ровный, чуть с хрипотцой голос старшего лейтенанта Захарчука:

— Цель номер один… Вести.

И в нарушение правил служебных переговоров Захарчук добавляет шутливо:

— Ну, Николай, держитесь — будем сдавать экзамен на боевую зрелость.

— Есть! — односложно отвечает Коля.

.   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .

Вечером того же дня по радио было передано сообщение ТАСС. В нем коротко говорилось о том, что разведывательный самолет одной западной державы пытался на большой высоте проникнуть в глубь Советского Союза. Встреченный метким огнем наших зенитных установок, он повернул назад, но загорелся и упал в Балтийское море.

В «хозяйстве» майора Лыкова сообщение ТАСС комментировали с особым оживлением. Ведь это же они, боевые радиолокаторщики, помогли «снять» хищную птицу с заоблачных высот!

Братьев Ветохиных и рядового Гречуху, который работал с ними в одной смене, поздравляли, просили рассказать подробнее, как они «вели» вражеский самолет.

— Обычное дело, — пожимал плечами Коля, — «вели», как положено, без провалов…

Подробные «интервью» давал более разговорчивый Толя. Он даже намекнул, что знает, с какого аэродрома вражеский разведчик поднялся. Коля осадил его:

— Брось трепаться, Толька! Нехорошо…

Алексей тоже пожал руки героям дня. Немного охладив общий восторг, сказал:

— Рано, товарищи, радоваться. Мы продолжаем оставаться в готовности номер один. На грани войны, понимаете? От агрессоров всего можно ожидать.

— Ничего, товарищ капитан, бдительность не ослабим, — за всех отозвался Виктор Дзюба.

Да, «буран» продолжался. Стало известно, что в наши территориальные воды пробовали проникнуть чужие подводные лодки. Не вышло. Самолеты без опознавательных знаков на крыльях, изменив тактику, подкрадывались к нашим границам на бреющем полете. Тоже не вышло. Советские радиолокаторщики научились своевременно обнаруживать и низко летящие цели.

— Смотреть в оба! — еще раз предупредил Лыков. — На нашем участке таких ползучих гадов пока не было, но могут появиться.

От полковника Рощупкина поступило приказание: «хозяйству» майора Лыкова рассредоточиться. Экипаж радиолокационной станции старшего лейтенанта Захарчука со всей боевой техникой должен немедленно в кратчайший срок передислоцироваться в район пункта Н, развернуться там и приступить к боевым действиям. Экипаж второго локатора во главе со старшим сержантом Калашниковым остается на месте, чтобы в своем районе действия обнаруживать и проводить воздушные цели.

Вот уже сняты маскировочные сетки, покорно сложила крылья антенна локатора, чтобы снова раскрыть их на новом месте. Вот уже первая машина, надрывно урча, выползает из окопа. Приоткрыв дверцу и высунувшись из кабины, Виктор Дзюба настороженно следит, чтобы колеса не сошли с настила, а сам насвистывает что-то бравурное. Пилотка у Дзюбы сдвинута на затылок, буйный чуб волной спадает на лоб.

Бесшабашный Дзюба в самый жаркий бой пойдет с песенкой.

За первой машиной вылезает на бревенчатую дорогу вторая, третья. Приподняв согнутую левую руку, Лыков смотрит на часы. К нему подходит Алексей. В походном обмундировании и боевом снаряжении, спокойный и сосредоточенный, он похож на космонавта перед полетом на Луну.

— Уложились в норму, товарищ майор?

— С запасцем…

Яков Миронович задерживает взгляд на своем заместителе. Не принимая официального тона, но без обычной своей шутливой иронии, говорит:

— Начинается, Кузьмич, страда боевая. Может, и не осмелятся они по-настоящему-то? Ведь теперь не сорок первый.

— Не довелось мне тогда, Яков Миронович…

— А мне довелось. Ничего, если потребуется, мы еще повоюем. Старый конь, говорят, борозды не портит. Вот так… Задача тебе ясна, капитан?

— Ясна.

— Значит, ты за старшего. Под твоим началом Захарчук и весь экипаж. Докажите там, почем сотня гребешков. А мы, оставшиеся, будем тут стараться. Ну, держи лапу!

Рука у Лыкова узкая, сухая, но очень сильная. Задержав ладонь Алексея в своей, Яков Миронович сердито сопит, оглядывается по сторонам. Поблизости никого нет, машины вытянулись по дороге в колонну — водители ждут последнего приказания.