Мы не сеем колючек - [106]
— А чем в больнице могут облегчить ее участь?
— Все-таки медицинский присмотр. Обезболивающие уколы.
— Папа, не надо отправлять ее в больницу, — упрашивал Мухаммед. — Пусть и Сейида поживет в новом доме.
Он поворачивался и шел к своей старой няне.
— Как здоровье, Сейида? Сегодня ты куда лучше выглядишь! Выпьешь кофе? Я купил твой любимый сорт.
— Спасибо, голубчик! Посиди со мной…
— Так сделать кофе?
— Нет, что-то не хочется…
— Ты ведь не завтракала!
— Проголодаюсь, так попрошу… Лучше поговорим о чем-нибудь другом. Когда переезжаете?
— Почему ты говоришь «переезжаете»? Мы все вместе переезжаем!
— А разве меня не кладут в больницу?
— С чего ты взяла?
— Слышала разговор отца с доктором.
— И думать не смей! Или мы плохо за тобой ухаживаем?
На следующий день Сейида вдруг почувствовала себя лучше. Смогла даже пойти в гостиную и сесть в свое кресло. Маленькая Самира без умолку рассказывала ей о новом доме. У крыльца послышался шум подъехавшего автомобиля. Самира побежала к дверям и быстро вернулась:
— Супруга устаза Абдель Хамида! Ей нужен папа.
— Кто, кто? — переспросил Хамди, выходя из своей комнаты.
— Супруга устаза Абдель Хамида… — растерянно повторила Самира.
— Никак не припомню…
— Толстая такая тетя! А с нею дядя…
Хамди пожал плечами и пошел встретить гостей.
— Хамди-бей! Не узнал меня?! — огорченно воскликнула женщина, увидев недоуменное лицо хозяина дома. Ее голос сразу напомнил Хамди далекие дни юности.
— Софа! Добро пожаловать… — Он повернулся к подошедшей Кусар. — Софа-ханум, наша соседка… Еще когда мы жили в парке Намиш.
Софа представила своего спутника:
— Мой сын Махмуд. Заканчивает факультет журналистики.
Уходя к себе, Сейида бросила взгляд на гостей… Неужели эта толстая седая женщина та самая Софа? А разве Хамди тот же влюбленный юноша, который затаив дыхание смотрел на соседнее окно, ожидая, когда появится дорогая тень?.. Да, правильно говорится в пословице: «Две вещи обнаруживают свою ценность после потери — молодость и здоровье».
После обычных, ничего не значащих фраз Софа изложила цель своего посещения:
— Махмуд в этом году кончает университет. В правительственные учреждения устроиться очень трудно. Все, на что можно рассчитывать, — это место учителя. Но кому захочется ехать в Танту или Самалют? Я и говорю мужу: у меня есть давнишний знакомый, бывший сосед, который работает в печати. Он не откажет в нашей просьбе…
Хамди горестно покачал головой. Если Софа имеет в виду его журнал, то и речи не может быть о новых сотрудниках — дай бог свести концы с концами! И так приходится задерживать зарплату редакторам и рабочим типографии.
— Разумеется… Конечно… — произнес он вслух. — Пусть Махмуд придет завтра в редакцию. Я буду от десяти до обеда…
— Большое спасибо, устаз!..
Гости ушли. Как неумолимо и быстро бежит время! Встретились как чужие, а ведь когда-то любили друг друга!
Наступил день переезда. Из дома вынесли все, кроме постели, на которой лежала Сейида, и клетки с пестрыми птичками, чтобы ей было не так грустно. Вечером приехал Мухаммед. Помогая встать больной, он весело говорил:
— Ты и представить себе не можешь, до чего же красиво в твоей комнате! На горе сейчас не жарко, все цветет, такой аромат — не надышишься…
Сейида едва передвигала ноги. Мухаммед чуть ли не на руках дотащил ее до отцовской малолитражки и заботливо усадил на переднее сиденье.
— Ты пока отдохни, а я сбегаю за одеялом и подушкой.
— Не беспокойся. Мне и так удобно.
Мухаммед сел в машину. Сейида вздохнула, бросив прощальный взгляд на дом, с которым у нее было связано столько воспоминаний, и устало склонила голову на плечо Хамады, как она ласково называла своего воспитанника. Так они и подъехали к новому дому…
Сейида лежала в своей маленькой светлой комнате. Вид из окна был действительно изумительный. Вдалеке извивалась лента реки, блестевшая под лучами заходящего солнца, теснились крыши домов, сливались в живописные пятна купы прибрежных деревьев… Да, теперь все далеко от нее… все, кроме могильных холмов ближайшего кладбища… Смерти она не боялась. Смерть означала освобождение от боли — только и всего.
Вошел Хамди, присел на край постели и заботливо спросил:
— Как дела, Сейида? Может, тебе чего-нибудь хочется? Лимонаду?.. Сладостей?..
— Есть у меня одна просьба, — решилась Сейида, — да боюсь поставить тебя в затруднительное положение…
— Говори. К чему эти церемонии?
— Похороните меня рядом с дорогой мне покойницей и господином Мухаммедом…
— Ну, зачем такие черные мысли, Сейида? Может, все еще обернется к лучшему.
— Нет, что уж на правду глаза закрывать — мне немного осталось…
Хамди ласково погладил ее руку.
— Не беспокойся, Сейида, все будет так, как ты хочешь.
Позже пришел Мухаммед.
— Принести к тебе клетку с птичками?
— Выпусти их. Пусть живут на воле…
Мухаммед послушно принес клетку, поставил ее на подоконник и открыл дверцу. Разноцветные птички сразу же разлетелись. Вот и последняя трепетная точка скрылась из глаз…
Покой и умиротворение охватили Сейиду. «Очисти свои одежды и ожидай твоего господа…» Скорее, скорее перейти в мир, где нет боли и печалей, обид, горя и оскорблений… где нет шипов, которые она не сеяла, но всю жизнь пожинала.
Роман «Водонос умер» рассказывает о жизни обитателей одного из кварталов старого Каира, об их благородной бедности, бескорыстной дружбе и взаимопомощи. Герои арабского писателя — простые, но очень хорошие люди, умеющие разделить со своим соседом и горе и радость. Жизнь не очень-то милостлива к ним, но они не теряют бодрости духа и — главное — своего звания человека.
Рассказ опубликован в журнале "Иностранная литература" № 10, 1970Из рубрики "Авторы этого номера"Рассказ «Остров спасения» получен редакцией в рукописи.
Юсеф эс-Сибаи (родился в 1917 г.) — известный египетский прозаик. Наиболее популярен его роман «Водонос умер», в котором автор рассказывает о жизни простых людей Каира.Юсеф эс-Сибаи является генеральным секретарем Высшего совета по делам литературы и искусств а АРЕ и генеральным секретарем Постоянного секретариата Организации солидарности народов Азии и Африки.
В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".
Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.