Мы не одни - [25]

— Я встречаюсь с Перовым исключительно из-за текста. К тому же, ему требуется контроль и защита.

Телохранитель замолчал, и эта тишина показалась Тессе подозрительной. Скосив взгляд, она увидела, что спутник смотрит на нее и монотонно качает головой.

— Что?

Марк продолжил кивать.

— Пожалуй, все же отдам тебя на перепрошивку.

— Эй! Ты же шутишь?

— Меланхи не шутят. Поэтому не умничай и возвращайся в каюту.

***

В этот день Иван Перов совершил немыслимое — второй раз без уважительной причины пропустил уроки. Да, он не солгал бы, сказав, что был в школе, вот только занимался не учебой, а бесцельными посиделками в пустом классе на третьем этаже.

Вы не ослышались — именно бесцельными, ведь после вчерашнего разговора вентиль вдохновения закрутили до скрипа и скрежета. Ну а какой еще может быть отклик, когда Тесса не оценила ни поворот сюжета, ни творческий прорыв, да еще и влезла со своими замечаниями. Вот и оставалось юному автору лишь пялиться на обшарпанную доску и подбрасывать в костерок злобы и обиды свежие дрова.

— Достали, — время от времени бросал подросток в пустоту. — Вот бы сесть на звездолет и улететь отсюда ко всем чертям.

Но теперь даже к Артуру не вернешься — повстанцы все видели и вряд ли обрадуются предателю. Закончится повесть — оборвется и внезапная дружба (простите, взаимовыгодное сотрудничество) с инопланетянкой, и Ваня вновь останется наедине с вечно недовольной матерью. Ни друзей, ни подруг, ни перспектив — хэппи-эндом у этой истории и не пахнет.

Вот бы научиться писать реальную жизнь так же, как вымышленные сюжеты. Но нет, сынок, это фантастика.

Вдруг над правым запястьем — тем самым, где висела цепочка — вспыхнула полупрозрачная сфера размером с теннисный мяч. Больше всего она походила на мыльный пузырь, с той лишь разницей, что не лопалась, а проникала сквозь ладонь и одежду — с перепуга парнишка попытался прихлопнуть шарик, забыв, что один в помещении и загадочное явление никто не заметит.

Миг спустя туман внутри иссяк, открыв взору голову Тессы — судя по знакомому креслу на фоне, разведчица сидела в кабине челнока.

— Продолжение готово? — вместо приветствия или объяснения странного свойства подарка спросила девушка.

Иван перевел взгляд на исчерканный лист и увильнул от прямого ответа:

— Не волнуйся, сдам в срок. И не звони вот так! Еще не хватало, чтобы меня засекли.

— Успокойся. Я вижу, что вокруг нет тепловых сигнатур.

— Подсматривать нехорошо, — подросток попытался накрыть сферу полой черной олимпийки, но с тем же успехом мог заслониться от солнца иголкой — сияние голограммы проникало сквозь любую поверхность.

— Сейчас рабочее время.

— И что? Если будешь жужжать над ухом — писать быстрее не стану. Ты мне маму напоминаешь — каждую минуту заглядывает в комнату и спрашивает: а ты сделал уроки? Уроки сделал? Да, мам, все готово — еще пару раз спроси и на неделю вперед справлюсь!

Тут Иван понял, что перегнул палку, и хотел уже извиниться за гневную тираду, но кадет впечатлилась ею не больше, чем скулением слепого щенка.

— Я тебя поняла, — буднично прозвучало в ответ. — Захочешь выйти на связь — проведи по датчику слева-направо.

Шарик исчез, будто лопнул, и парнишка вновь остался наедине со злом в душе и хаосом в мыслях. На этот раз буря эмоций наотрез отказалась перемещаться прямиком на клетчатые листы, сидеть сиднем и развлекаться самоедством тоже надоело, поэтому Иван дрожащим пальцем коснулся цепочки. Сфера вспыхнула в тот же миг, однако собеседницу пришлось дожидаться с полминуты, и коль уж дуться меланхи не могли по определению, значит, Тесса была занята действительно важным делом.

— Да, — наконец молвила призрачный лик в пузыре.

— Слушай… — Ваня вздохнул и отвел взгляд. — У меня сейчас все через одно место. Извини.

— За что? Ты сорвал график?

— При чем тут… а, забей. Тебе на все плевать, кроме чертовой повести.

— Не совсем, — во время разговора девушка смотрела по сторонам, словно вела машину в плотном потоке. — Я изучала людей и знаю, за что вы обычно просите прощения. Вы можете причинить боль действием, а можете словом. Но согласись, глупо извиняться перед стеной за то, что ты в ярости ее обругал. Ваши слова действуют на нас примерно так же. Извиняться перед нами алогично.

— Ну-ну, — Иван невесело хмыкнул и качнулся на стуле. — Говоришь, изучала нас, да только как-то не так.

Тесса и бровью не повела, но попросила уточнить, в чем ошибка ее исследовательских методов.

— Да все просто. Однобокие они. Иначе бы знала, что слова порой как обоюдоострый меч — ранят обе стороны. И если тебе все равно — то мне нет.

— Хорошо, учту. Высказался? Полегчало? — если бы собеседница не была бесчувственным пришельцем, Ваня подумал бы, что над ним насмехаются.

— Наполовину.

— Почему?

— Потому что я принес извинения, а ты их не приняла.

— Если скажу, что принимаю — ты успокоишься?

— Нет.

— Почему?

— Потому, что ты соврешь. Впрочем… это все болтовня ни о чем. Ты права — мы слишком разные и никогда не поймем друг друга.

— Кто знает, — разведчица склонилась над пультом. — Погуляем?

Сперва Иван подумал, что ослышался. Единственная женщина, которая предлагала ему погулять — родная мама, причем лет эдак десять назад. Так и говорила: Ванюша, иди кушать, а потом на уличку.