Мужские прогулки. Планета Вода - [131]

Нежная, чудесная, но весьма деловитая москвичка, норовистая и своевольная дочь какого-то крупного работника «Внешторга», она, много ездившая и много повидавшая, казалась девушкам и развитее и образованней, чем они. Ее лидерство в компании они признали безоговорочно и во всем ей подражали.

— Грань, отделяющая нравственное от безнравственного, порой настолько зыбка, что ее трудно разглядеть, — не сдавалась Лиза. Она единственная из всех, не опасаясь размолвок, в спорах отстаивала до конца собственную точку зрения. — У нас в школе работала одна прекрасная учительница, благодаря которой половина класса пошла в педагоги, а вторая двинула в филологию. Но ее беда в том, что она слишком любила театр…

— Хорошенькая беда! — фыркнула Майя.

— Лизонька, чуешь, яка ж то беда? — примирительно сказала Оксана и посмотрела на Лизу дивными своими очами, сонно затуманенными. Все разговоры, не касающиеся вопросов кулинарии и воспитания детей, Оксану неизменно вгоняли в дрему.

— Дело в том, что отец одного ученика работал распространителем театральных билетов, — запальчиво продолжала Лиза, разгорячась от спора, краснея узеньким точеным лицом, раздосадованно поблескивая стеклами очков. Она недавно стала носить очки и волновалась, не подурнела ли в них. — Вот учительница и обращалась к нему с просьбой достать билеты на заезжих знаменитостей. Раз обратилась, два, пятый, десятый… А потом стала Митьке ставить четверки вместо двоек — по-человечески ее понять можно, неудобно на услуги отвечать черной неблагодарностью. Митька тут же увидел слабину учительницы и перестал учиться… Понимаешь, дорогая Майечка, происходило его развращение, когда он получал не по заслугам. Кстати, наше тоже…

— Ой, дивчатка, у меня очи сплющиваются от ваших разговоров, — зевая, заметила Оксана.

— Может, так, а может, и не так. Не спорю, возможно, в твоем случае была та черта… Наши привычки, милые девочки, — отражение объективных общественных обстоятельств, — отвечала Майя, отбросив с лица крыло волос жестом грациозным и капризным. — А вообще, лично я не одобряю ведущую черту русского национального характера — склонность к разговорам. В этой говорильне тонет львиная доля душевных сил людей. Вместо работы — болтовня, вместо добра — разговоры о добре. Мне больше по нраву люди типа Антона. Кстати, почему его давно не видно?

— Поссорились, — нехотя буркнула Лиза.

— Вот как? Всерьез? — заинтересовалась Майя.

— На этот раз да.

— Гм… — со странным выражением лица сказала Майя. — Вот кто настоящий мужчина! Ибо стоящий тот, у кого талант не на языке, а в руках! Помните, девочки, как он тогда?

Странно, что Майе запал в душу такой пустяковый случай. Прошлой осенью, как обычно, студентов отправили на уборку урожая. Жили в деревенском клубе, умывались по очереди над единственной раковиной. И так неудобство, а тут вскоре раковина забилась совсем. Ребята упрекали друг дружку в неаккуратности, сетовали на бесхозяйственность руководителей колхоза, на бездушие ответственных за практику и мучались, бегая умываться на ледяную уже речку. Тут приехал Антон навестить друзей. Не говоря ни слова, засучил рукава свитера, выгреб скользкий мусор из раковины и прочистил трубу длинной гибкой проволокой. Вот и вся история. Однако после нее Майя заявила: «Мы сейчас еще хвастаем родством с академиками и торговцами. Погодите, доживем, будем гордиться родством с ремесленниками!»

Как ни наряжались девушки в ресторан, Майя легко и просто затмила всех. Рядом с ней остальные выглядели богатыми щеголихами из провинции, она же — сама простота и элегантность в серой шерстяной юбке и шелковой блузке жемчужного цвета с шейным платком табачной зелени, прихваченным брошью слоновой кости. Простота одежды так шла к ее молодой изящной худобе и свидетельствовала о той естественной изысканности вкуса, который дается природой или воспитывается с самого рождения.

— Ну Майечка! Слов нема! — восхищенно воскликнула Оксана и с завистью вздохнула. — Где достала?

— По случаю, девочки, из посылки, — скромненько потупилась Майя, — а брошь из бабушкиного сундука. Она у меня аристократка была…

Лиза с изумлением обнаружила, что и она, дочь крестьянки, внучка крестьян, тоже с завистью подумала о сундуке бабушки-аристократки. Тут она вспомнила, что Майя с такой же гордостью рассказывала о другой бабушке, которая добывала средства к существованию, кажется, где-то во французском борделе, и расхохоталась от всей души. Ну и фрукт эта Майка!

Вечер по случаю дня рождения внучки, бабушки которой так обожали социальные крайности, шел тем временем своим чередом. Появились остальные гости. Начался тот обычный шумный и пустой ритуал представлений и поздравлений, когда все торопятся произнести общие, положенные в таких случаях слова и никто никого не слышит и не может запомнить имен. Однако в течение ужина мало-помалу разобрались. Самый высокий из всей компании, довольно красивый парень с горбоносым профилем, оказался химиком, кандидатом наук; второй — рыжий крепыш, балагур, моментально обрушивший на присутствующих весь арсенал отработанных шуток и анекдотов, представлял Комитет кинематографии; третий — по виду спортсмен, был и в самом деле фехтовальщиком.