Мужские прогулки. Планета Вода - [130]

Он встал и, подражая то голосу Гаспара, то голосу Натальи Петровны, пересказал все, что они говорят Козе. «Да неужели не ясно, черт вас возьми, нельзя таким тоном разговаривать с мальчишкой, каким разговариваете вы! Нельзя постоянно оскорблять, унижать его достоинство! Нельзя навязывать отрицательную характеристику, как делаете вы… Неужели у вас тут, — Антон постучал костяшками пальцев по лбу Гаспара, — ничего не варит? Ведь ваш сын поверил в то, что он хуже всех, что он никуда не годится!» — «Ты больно умный, — проворчал Гаспар пристыженно. Он уставил на Антона выпуклые, как у его лошадей, печально-выразительные глаза. — Тебя послушать, — сказал он с обидой, — я должен бросить работу, жена должна бросить работу, а наше время посвятить только детям. Неправильно так. Останешься потом с ничем… ни с чем. Те, кто так делает, потом детям же заедают жизнь, требуя от них благодарности. Школа должна работать лучше. Современное воспитание — нэ домашнее. Оно нэ может быть домашним, потому что люди заняты на работе. Главное в жизни — работа! В конце концов, я артист!» Гаспар с гордостью ткнул пальцем в афишу с собственным изображением. «Я должен много-много работать. Если у меня нэ ладится номер — я несчастен! А если я плохой работник, мной станут помыкать кому нэ лень. У меня нэрвы шалят, если мной помыкают. Ты видел, на меня директор орал… Если мне на работе плохо, мне и дома плохо, я нэ в состоянии быть дома хорошим отцом, мужем, главой семьи. Я тогда нэрвный, понимаешь?»

Антон потом долго размышлял о состоявшемся разговоре. Отныне он знал, что родители зачастую бывают несправедливы к своим детям. Он дал себе слово: когда у него родятся дети, он будет, он постарается быть к ним справедливым.

Гаспар с грустным недоумением развел руками и произнес: «Нэ думай, пожалуйста, что я такой глупый. На словах люди всё отлично понимают, а вот на деле…»

Вечером того же дня Антон взял Игоря за руку и повел домой.

— Не пойду, — слабо упирался Козя и отводил от Антона глаза, блестевшие надеждой и растерянностью.

— Я уже тебе говорил, нельзя, чтобы дети жили без дома. Там родители ждут тебя, сходят с ума…

Козя длинно цыкнул слюной, воздел светлые бровки, но ничего не сказал.

— Ты знаешь, — наставлял его Антон перед встречей с родителями, — любой человек иногда чувствует себя одиноким. Даже с очень счастливыми это бывает. Тогда лучше всего вести дневник.

— Дневник? — хмыкнул недоверчиво Козя. — Ну, ты даешь! Да о чем писать-то?

— О себе, о мыслях, о событиях. Помогает, точно тебе говорю, по себе знаю.

У подъезда дома, выложенного кафелем в бело-голубую клетку, маячили две фигуры. Козя узнал мать с отцом. Заметив сына, мать бросилась к нему с плачем, но тут же остановилась, охваченная счастливым волнением и замешательством. Тогда Козя, взглянув вопросительно на Антона и уловив ободряющий кивок, вздохнул и пошел навстречу матери. Он вложил руку в ее ладонь и по-взрослому повел мать к дому.

— Игореша, ты так долго не давал о себе знать, — тихо плакала мать, — не пропадай больше из дома… пожалуйста.

Это непривычное «пожалуйста» потрясло Козю. Оно было для него таким новым и обнадеживающим, что он не выдержал и заплакал, хотя за время бегов уже разучился плакать. Так, вдвоем плача, они вошли в подъезд.

Гаспар остался стоять. Он потоптался в нерешительности, помялся, незамеченный сыном, оглянулся на маячившего в отдалении Антона и побежал догонять своих.

Антон помахал ему на прощанье рукой и поехал к себе в общежитие. Больше он ничем не мог помочь этим трем. Дальнейшее зависело теперь от них самих.

Однажды в 506-ю ворвалась Майя и от избытка чувств повалилась на спину, с молодым гоготком дрыгая в воздухе сильными сухими ногами, размахивая рукой с листком денежного перевода. Девчонки столпились возле и, смеясь, глядели на нее. Она вскочила, заметалась по комнате — вся вихрь, движение, радость, живость и смех.

— Девочки! Гуляем! Отец прислал жуткую сумму! На день рождения! Ах, как я его люблю, папусеньку моего славного, он так понимает запросы молодости!

Хозяйственная Оксана тут же взялась за карандаш и что-то долго высчитывала.

— Так, дивчатка, созовем гостей на пять сковородок картошки и пять качек з яблуком…

— Долой картошку! — весело кричала Майя. — Надоело! Едем в ресторан!

Девушки начали готовиться к ресторану. Хедди, как самый тонкий знаток изысканной кухни, предложила шикарный и труднодоступный ресторан «Былина».

— То ж для иноземцев, — вздохнула Оксана.

Но Майя трудностей не признавала. Она вовсю использовала папины связи. На Лизино замечание, нехорошо, мол, пользоваться родительскими связями, Майя выдала полный язвительности монолог:

— Нехорошо ходить в театр?! Смотреть выставку Рериха плохо?! Безнравственно посещать итальянскую оперу?! А что же делать, если легальных способов достать билеты нету? Иные, очевидно, полагают, будто воспитание культурного человека полно без освоения достижений современного искусства, без знания западной живописи, без знакомств с фильмами Феллини, без открытий русской советской литературы. Ах, не полагают… Тогда странно, откуда завелись такие порядки, при которых нет никакой возможности просто и спокойно купить нужную книгу, приобрести билет в театр… Не я, во всяком случае, завела эти порядки, при которых у нас существует дефицит культурных услуг. Уверяю, едва кассы начнут выполнять свои служебные функции, я первая встану в очередь и не буду досаждать своему дражайшему папусику просьбами…