Мужская солидарность - [11]

Шрифт
Интервал

Прочитав несколько страниц, до нее дошло, что ее глаза читают безотчетно, ибо из прочитанного ее мозг ничего не воспринял. Ее мысли были заняты другим, и она поняла, что в продолжение ее любимого занятия нет никакого смысла.

Анастасия Родионовна закрыла книгу и бросила ее на журнальный столик. Включила телевизор и тут же отключила его. Ей захотелось на ком-то сорваться, но, к ее сожалению, в доме она находилась одна. В очередной раз Анастасия Родионовна застучала пальцем по столику.

Света заняла ее мысли.

У нее была неделя, чтобы раскусить эту молодую особу. Отъезд Алексея оказался как нельзя кстати, и она порадовалась этому удачному для нее стечению обстоятельств. В противном случае, отчего она содрогнулась, ей бы ни за что не удалось распознать эту новоявленную невестку. Во всяком случае, сделать это было бы весьма трудно. Бесспорно, – как бы еще раз подтверждая свою мысль, отметила для себя Анастасия Родионовна, – в присутствии Алексея, когда эта девчонка могла бы прятаться за его спиной, вывести ее на чистую воду было бы делом проблематичным. В принципе, это и происходило все то время, как она стала жить в их доме. Вот уж воистину, все что ни делается, делается к лучшему, заключила она и еще раз испытала некоторую радость относительно отъезда Алексея.

Ее несколько приподнятое настроение было омрачено приездом Светланы.

Войдя в дом, Света скрылась в отведенной для нее комнате, а привезший ее Николай прошел к Анастасии Родионовне.

– Я вам не нужен? – спросил он. – Мне Алексей сказал, что я не нужен буду вам, но я все-таки решил у вас спросить, на всякий случай. Вдруг изменилось что.

– Нет, не нужен, – беспечно ответила она.

Николай кивнул головой, намереваясь уйти, но Анастасия Родионовна, остановив его жестом, сказала:

– Николай, завтра отвезешь эту… как ее… Свету, а потом поставь машину на профилактику.

– Зачем? – удивился Николай.

– Что за глупый вопрос? Зачем ставят машину на профилактику?!

– Так я уже ставил ее, – ответил он, – и не так давно.

– Значит, поставь еще раз, – с металлом в голосе произнесла она. И после секундной паузы очень мягко добавила: – А потом, до приезда Алексея, отдохни.

– А как же Света? – спросил он вдруг. – Как она будет добираться до института?

«Еще один поддавшийся ее чарам», – подумала она и выпалила:

– Это не твоя забота, Николай. Не барыня, доедет на общественном транспорте.

– Тогда ей придется вставать ни свет, ни заря, чтобы вовремя попасть в институт.

– Тебе-то что, я не пойму!? – взревела Анастасия Родионовна.

Николай опомнился и от греха подальше с виноватым видом промолвил:

– Ничего, все ясно. Я могу идти?

– Иди.

Николай с облегчением удалился, а Анастасия Родионовна бросила гневный взгляд в сторону комнаты, где поселилась Света. Интересно, подумала она, когда эта кукла соизволит выйти из своего гнездышка? Решив не дожидаться ее появления, Анастасия Родионовна сама пошла к ней – стремительно, как молодая львица.

Постучав в дверь ее комнаты, она громко сказала:

– Я жду тебя на кухни. Два часа, обедать пора.

Света что-то прокричала ей в ответ, но она уже не слышала ее. А точнее, не захотела, ибо, как только Света подала голос, она тут же отошла от двери и захлопала в ладоши. Специально! Ну не хотела она слышать ее в эти секунды!

На кухне раздраженная Анастасия Родионовна взяла себя в руки. Ей удалось успокоиться как раз к тому времени, когда появилась Света, «скромница, смотрящая в пол». Милая и трогательная она встала у порога в замешательстве. Анастасия Родионовна недовольно на нее покосилась, от чего Света совсем растерялась. Она выглядела, как провинившаяся школьница и, как ни странно, этим своим видом заставила Анастасию Родионовну сжалиться над ней. «Но меня, девочка, этим не купишь», – тем не менее, подумала она.

– Что стоишь, присаживайся, – со снисхождением, подобно царице, произнесла Анастасия Родионовна.

Света присела, озираясь вокруг. Она задерживала взгляд на чем угодно, только не на Анастасии Родионовне, которая в свою очередь пожирала ее глазами. Анастасия Родионовна не без чувства удовлетворения наблюдала, как Света мучается от того, что находится не в своей тарелке. Повисло тяжелое молчание – тишина, которую нарушала хозяйка, постукивавшая пальцем по столу.

– Нина Петровна заболела, – наконец сказала Анастасия Родионовна. – Теперь тебе самой придется справляться по дому.

– Я с удовольствием, – с подкупающей искренностью произнесла Света, и впервые за все время нахождения на кухни посмотрела на Анастасию Родионовну. – Я и обед могу приготовить. Все что хотите. Я все умею готовить, даже пирожки могу печь. Вы любите пирожки? Мне нравиться готовить. Я с семи лет готовлю. Я и шить могу и вязать. Вот видите на мне эту кофточку, это я сама связала.

Анастасия Родионовна была несколько удивлена, когда Света умолкла. Но ни тем, что Света такая мастерица на все руки, а тем, с каким энтузиазмом она откликнулась на ее предложение, а точнее будет сказано, указ. Словно она предложила ей поучаствовать в празднике, а не в тяжелой, по ее мнению, работе по дому.

– У тебя времени будет мало, – произнесла Анастасия Родионовна со скрытым издевательством. – У тебя институт, а тут еще Николай ставит машину на профилактику. Тебе придется туда и обратно ездить на автобусе или электрички. Не знаю, что там едет, не ездила.


Рекомендуем почитать
Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.