Мучения члена - [5]

Шрифт
Интервал

При зажженной лампе Альбер смог спокойнее рассмотреть Армана. Хотя ему уже, вероятно, перевалило за тридцать, худое юношеское тело поигрывало под одеждой, которая казалась истрепанной специально для того, чтобы руке было проще нащупать под чуть ли не просвечивающей тканью тощую, мускулистую наготу — бесплотную, но жилистую. Еще больше поражало пылающее лицо: высокий лоб восхитительной формы, увенчанный копной рыжих волос, кроваво-красные губы, глубокие серо-зеленые глаза и, прежде всего, выражение — умоляющее и вместе с тем напряженное, как у некоторых женщин, которые даже в спокойном состоянии таят у себя в промежности нечто такое, что их закупоривает, заполняет, душит и постоянно одаривает вечно близким, вечно утоленным и вечно неутолимым наслаждением. Это лицо, пораженное трагическим безобразием, вовсе не отталкивало, а наоборот, притягивало Альбера. Оно обнажало отчаявшуюся душу, которая за улыбкой, полной очарования, замыкалась в неприступном одиночестве, безбрежной пустоте, где, как можно было догадаться, человеческая речь не пробудила бы ни малейшего отклика.

Наполнив два бокала, Арман заговорил медленно тихо:

— Наверное, тебя удивляет, что я женат, хотя разделяю твои наклонности, да к тому же устроен таким образом, что неспособен получить полное удовлетворение ни с женщиной, ни с мужчиной естественным путем. Сейчас я объясню, в чем тут дело. На самом деле, я никогда не испытывал к женщинам ни влечения, ни отвращения — скорее, безразличие. Проще говоря, женщины никогда не вызывали у меня какого-либо желания — будь то в воображении или в реальности. Рядом с ними, так же, как и вдали от них, я всегда оставался холодным, точно мрамор… Мои романы в коллеже — зачем тебе о них рассказывать? У кого их не было? К тому же ты знаешь не хуже меня как все происходит. Беглое свидание в дортуаре, пока наставник спит, на занятиях в классе, во время урока или в перерыве между письменными работами — вот, пожалуй, и все. Но уже тогда я вкладывал в эти отношения больше искренности, чем другие, и эта искренность так никуда и не исчезла… Признаюсь с самого юного возраста я прославился среди товарищей огромными размерами своего члена, который многие, в том числе ребята постарше, едва могли обхватить ладонью. Так или иначе, два моих ровесника помогали мне добиться своего, погружая в состояние благодарного экстаза. Я прекрасно понимал: что бы ни случилось, сексуальное наслаждение сможет доставить мне лишь рука представителя моего же пола. Возможно, существовали и другие способы, но я едва о них догадывался, хотя они, несомненно появились задолго до моих желаний. Ведь мы всегда обретаем для себя лишь то, что неосознанно носим в себе, не правда ли? Я докажу на примере… Однажды, за два-три года до этого, когда я был еще совсем юным мальчонкой и жил в деревне у дедушки, я забрел на конюшню. Какой-то мужчина чинил там кормушку для лошадей. Этот неудачник был невзрачен: крив или косоглаз — уж не припомню, и ему шел четвертый десяток: по моим тогдашним мерка почти старик. Но для юноши, которого терзает один главный бес, нет такого понятия, как возраст. Примерно в это же время мой дядя, навещая больного, взял меня с собой, и я остался ждать его на берегу небольшого пруда, окаймленного деревьями, вместе с седым шестидесятилетним кучером. Неожиданно для себя я мысленно обратился с истовой молитвой к Господу, чтобы кучер положил мне ладонь на ширинку. Я бы никогда не отважился сделать то же самое по отношению к нему, хотя мужчине и было все равно…

— Зато у меня к тебе куча подобных просьб, — сказал Альбер, попивая вино‚ — продолжай, пожалуйста.

— Так вот, я забрел на конюшню, ни о чем таком не думая, тотчас же подошел к мужчине и заговорил с ним. Несмотря на юный возраст, я был полон разнообразных предчувствий! Почему мы всегда выбираем что-то одно, а не другое? Он даже не успел повернуться ко мне лицом и стоял спиной, но, как я уже сказал, у него был убогий вид, сутулые плечи и скверная фуражка, низко опущенная на лоб: словом, крайняя степень заурядности и пошлости, если только не отвращения. Но спустя годы я понимаю, что мы признали друг друга с первого взгляда. Он чем-то спрашивал, и я односложно отвечал. Затем он вернулся к работе, а я встал сзади и, прижимаясь все плотнее, начал обнимать его за бока, мало-помалу соединяя ладони у него на животе. Я весь трепетал оттого, что он позволяет мне это, но был почему-то уверен, что он и не мог поступить иначе. С уверенностью, по-прежнему изумляющей меня, я принялся медленно расстегивать ему ширинку, а затем схватил детскими ручонками ту загадочную массу, то средоточие мужской плоти, которое больше не было для меня такой уж диковинкой, но теперь я погрузился в нее с головой, поскольку она была не детской, а взрослой. Я мял и массировал ее, а она перекатывалась и колыхалась в моих руках, раздуваясь настолько, что я уже не мог ее обхватить, и у меня самого тоже начинал вставать в каком-то свирепом восторге, побуждавшем к новым ласкам… Изредка, обернувшись наполовину, он задавал мне вопросы, которые я не совсем понимал. Я почти ничего не отвечал и лишь продолжал ласкать, даже не представляя, несмотря на смутное предчувствие, чем это может закончиться. Вскоре желая, видимо, разделить со мной удовольствие которое он уже начинал испытывать, мужчина решил ответить мне взаимностью. Не знаю почему, но я отказался с диким упрямством. Затем, услыхав, что меня зовут, и поддавшись внезапному порыву, я резко развернулся, взял его член в рот и так сильно укусил на прощание, что кучер вскрикнул. Я тотчас убежал и, когда вернулся к родителям, никто из них ничего не заподозрил и даже не догадался по выражению моего лица о том открытии, которое я только что совершил, и о переполнявшей меня радости… Если я так подробно распространяюсь на эту тему, которая одним покажется несущественной, тогда как другие усмотрят в ней лишь отклонение, обычное для многих детей, я делаю это вовсе не ради самолюбования. Наверняка, ты так же, как и я, убежден, что в подобных вопросах нет ничего несущественного и не бывает никаких отклонений, а есть лишь конкретные случаи. Я хочу, чтобы ты уяснил: вопреки видимости, мое любовное желание всегда, с детства и доныне устремлялось исключительно к представителям моего же пола. Я воображал и получал удовольствие только с ними, и хотя позднее заинтересовался женщинами, этот интерес носил столь обманчивый характер, что его объяснение станет, возможно, самой странной и непонятной частью моего рассказа.


Рекомендуем почитать
Эльжуня

Новая книга И. Ирошниковой «Эльжуня» — о детях, оказавшихся в невероятных, трудно постижимых человеческим сознанием условиях, о трагической незащищенности их перед лицом войны. Она повествует также о мужчинах и женщинах разных национальностей, оказавшихся в гитлеровских лагерях смерти, рядом с детьми и ежеминутно рисковавших собственной жизнью ради их спасения. Это советские русские женщины Нина Гусева и Ольга Клименко, польская коммунистка Алина Тетмайер, югославка Юличка, чешка Манци, немецкая коммунистка Герда и многие другие. Эта книга обвиняет фашизм и призывает к борьбе за мир.


Садовник судеб

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Курсы прикладного волшебства: уши, лапы, хвост и клад в придачу

Жил-был на свете обыкновенный мальчик по прозвищу Клепа. Больше всего на свете он любил сочинять и рассказывать невероятные истории. Но Клепа и представить себе не мог, в какую историю попадет он сам, променяв путевку в лагерь на поездку в Кудрино к тетушке Марго. Родители надеялись, что ребенок тихо-мирно отдохнет на свежем воздухе, загорит как следует. Но у Клепы и его таксы Зубастика другие планы на каникулы.


Хозяин пепелища

Без аннотации Мохан Ракеш — индийский писатель. Выступил в печати в 1945 г. В рассказах М. Ракеша, посвященных в основном жизни средних городских слоев, обличаются теневые стороны индийской действительности. В сборник вошли такие произведения как: Запретная черта, Хозяин пепелища, Жена художника, Лепешки для мужа и др.


Коробочка с синдуром

Без аннотации Рассказы молодого индийского прозаика переносят нас в глухие индийские селения, в их глинобитные хижины, где под каждой соломенной кровлей — свои заботы, радости и печали. Красочно и правдиво изображает автор жизнь и труд, народную мудрость и старинные обычаи индийских крестьян. О печальной истории юной танцовщицы Чамелии, о верной любви Кумарии и Пьярии, о старом деревенском силаче — хозяине Гульяры, о горестной жизни нищего певца Баркаса и о многих других судьбах рассказывает эта книга.


Это было в Южном Бантене

Без аннотации Предлагаемая вниманию читателей книга «Это было в Южном Бантене» выпущена в свет индонезийским министерством общественных работ и трудовых резервов. Она предназначена в основном для сельского населения и в доходчивой форме разъясняет необходимость взаимопомощи и совместных усилий в борьбе против дарульисламовских банд и в строительстве мирной жизни. Действие книги происходит в одном из районов Западной Явы, где до сих пор бесчинствуют дарульисламовцы — совершают налеты на деревни, поджигают дома, грабят и убивают мирных жителей.