Моя кузина Рейчел - [8]

- Ничего, ничего, - похлопывая меня по плечу, обычно говорил Эмброз, когда я, с побелевшим лицом и чуть не плача, садился в экипаж, отвозивший меня к лондонскому дилижансу.
"It's just a training process, like breaking in a horse; we have to face it.	- Это всего лишь подготовка, что-то вроде объездки лошади. Потерпи.
Once your schooldays are behind you, and they will be before you've even counted, I'll bring you home here for good, and train you myself."	Ты и оглянуться не успеешь, как окончишь школу и я заберу тебя домой и сам займусь твоим обучением.
"Train me for what?" I asked.	- Обучением - чему? - спросил я.
"Well, you're my heir, aren't you?	-Ты ведь мой наследник, не так ли?
That's a profession in itself."	А это уже само по себе профессия.
And away I would go, driven by Wellington the coachman to pick up the London coach at Bodmin, turning for a last glimpse of Ambrose as he stood leaning on his stick with the dogs beside him, his eyes wrinkled in sure and certain understanding, his thick curling hair already turning gray; and as he whistled to the dogs and went back into the house I would swallow the lump in my throat and feel the carriage wheels bear me away, inevitably and fatally, along the crunching gravel drive across the park and through the white gate, past the lodge, to school and separation.	И наш кучер Веллингтон увозил меня в Бодмин, чтобы успеть к лондонскому дилижансу. Я оборачивался в последний раз взглянуть на Эмброза. Он стоял, опершись на трость, в окружении своих собак. В уголках его глаз от искреннего сочувствия собирались морщинки; густые вьющиеся волосы начали седеть. Когда он входил в дом, свистом зовя собак, я проглатывал подступивший к горлу комок и чувствовал, как колеса кареты с фатальной неизбежностью несут меня по гравиевой дорожке парка, через белые ворота, мимо сторожки привратника, - в школу, разлучая со всем, что я так люблю.
He reckoned without his health, though, and when school and university lay behind me it was then his turn to go.	Однако Эмброз переоценил свое здоровье, и, когда мои школьные и университетские годы остались позади, пришел его черед уезжать.
"They tell me if I spend another winter being rained on every day I shall end my days crippled in a bath chair," he said to me.	- Мне говорят, что если я проведу здесь еще одну дождливую зиму, то окончу свои дни в инвалидном кресле, - однажды сказал он мне.
"I must go off and search for the sun.	- Надо отправляться на поиски солнца.

The shores of Spain or Egypt, anywhere on the Mediterranean where it is dry, and warm.	К берегам Испании или Египта, куда-нибудь на Средиземное море, где сухо и тепло.
I don't particularly want to go, but on the other hand I'm damned if I'll end my life a cripple.	Не то чтобы я хотел уезжать, но, с другой стороны, будь я проклят, если соглашусь кончать жизнь инвалидом.
There is one advantage in the plan.	У такого плана есть одно достоинство.
I shall bring back plants that nobody else has got.	Я привезу растения, каких здесь ни у кого нет.
We'll see how the demons thrive in Cornish soil."	Посмотрим, как заморские чертенята зацветут на корнуоллской почве.
The first winter came and went, likewise the second.	Пришла и ушла первая зима, за ней без особых изменений - вторая.
He enjoyed himself well enough, and I don't think he was lonely.	Эмброз был доволен путешествием, и я не думаю, что он страдал от одиночества.
He returned with heaven knows how many trees, shrubs, flowers, plants of every form and color.	Он привез одному Богу известно сколько саженцев деревьев и кустов, цветов и других растений всевозможных форм и оттенков.
Camellias were his passion.	Особую страсть он питал к камелиям.
We started a plantation for them alone, and whether he had green fingers or a wizard's touch I do not know, but they flourished from the first, and we lost none of them.	Мы отвели под них целую плантацию, и то ли руки у него были особенные, то ли он знал волшебное слово - не знаю, но они сразу зацвели, и мы не потеряли ни одного цветка.
So the months passed, until the third winter.	Так наступила третья зима.
This time he had decided upon Italy.	На этот раз Эмброз решил ехать в Италию.
He wanted to see some of the gardens in Florence and Rome.	Он хотел увидеть сады Флоренции и Рима.
Neither town would be warm in winter, but that did not worry him.	Зимой ни там, ни там тепла не найдешь, но Эмброза это не беспокоило.
Someone had assured him that the air would be dry, if cold, and that he need not have any fear of rain.	Кто-то уверил его, что воздух там будет холодный, но сухой и можно не опасаться дождя.
We talked late, that evening.	В тот последний вечер мы разговаривали допоздна.
He was never one for early bed, and often we would sit together in the library until one or two in the morning, sometimes silent, sometimes talking, both of us with our long legs stretched out before the fire, the dogs curled round our feet.	Эмброз был не из тех, кто рано ложится спать, и мы нередко засиживались в библиотеке до часа, а то и до двух часов ночи, иногда молча, иногда беседуя, протянув к огню длинные ноги, а вокруг нас лежали свернувшиеся калачиком собаки.