Моя кузина Рейчел - [6]

Tom Jenkyn, battered specimen of humanity, unrecognizable and unlamented, did you, all those years ago, stare after me in pity as I went running down the woods into the future?	Том Дженкин, потрепанный образчик рода человеческого, никем не знаемый и не оплакиваемый, тогда, за далью этих восемнадцати лет, смотрел ли ты с грустью и состраданием, как я бегу через лес... в будущее?
Had I looked back at you, over my shoulder, I should not have seen you swinging in your chains, but my own shadow.	Если бы я оглянулся назад, то в цепях, свисающих с перекладины виселицы, я увидел бы не тебя, а свою собственную тень.
2	ГЛАВА ВТОРАЯ
I had no sense of foreboding, when we sat talking together that last evening, before Ambrose set out on his final journey.	Когда вечером накануне отъезда Эмброза в его последнее путешествие мы сидели вдвоем и разговаривали, у меня не было ощущения близкой беды.
No premonition that we would never be together again.	Предчувствия, что мы больше никогда не будем вместе.
It was now the third autumn that the doctors had ordered him to winter abroad, and I had become used to his absence and to looking after the estate while he was away.	Осень подходила к концу; врачи в третий раз велели ему провести зиму за границей, и я уже привык к его отсутствию, привык в это время смотреть за имением.
The first winter that he went I had been up at Oxford still, so his going had made very little difference to me, but the second winter I came down for good and remained the whole time at home, which was what he wanted me to do.	Когда он уехал в первый раз, я еще был в Оксфорде и его отъезд не внес никаких изменений в мою жизнь, однако на следующую зиму я окончательно вернулся и все время был дома, как он того и хотел.
I did not miss the gregarious life at Oxford, in fact I was glad to be quit of it.	Я не тосковал по стадной жизни в Оксфорде -скорее, был даже рад, что расстался с ней.
I never had any desire to be anywhere but at home.	Я никогда не стремился жить вне дома.

Apart from my schooldays at Harrow, and afterwards at Oxford, I had never lived in any place but this house, where I had come at the age of eighteen months after my young parents died.	За исключением лет, проведенных в Харроу , а затем в Оксфорде, я всегда жил здесь, с тех пор как меня привезли сюда полуторагодовалым младенцем после смерти моих молодых, рано умерших родителей.
Ambrose, in his queer generous way, was seized with pity for his small orphaned cousin, and so brought me up himself, as he might have done a puppy, or a kitten, or any frail and lonely thing needing protection.	Эмброз проникся жалостью к своему осиротевшему двоюродному брату и вырастил меня сам, как вырастил бы щенка, котенка или любое другое слабое, одинокое существо, которому нужны защита и ласка.
Ours was a strange sort of household from the first.	Эмброз всегда хозяйничал не совсем обычно.
He sent my nurse packing when I was three years old, because she smacked my bottom with a hairbrush.	Когда мне было три года, он рассчитал мою няньку за то, что она отшлепала меня гребенкой для волос.
I don't remember the incident, but he told me later.	Этого случая я не помнил, но Эмброз потом рассказал мне о нем.
"It made me so damnably angry," he said to me, "to see that woman belaboring your small person with her great coarse hands for some trifling misdemeanor that she was too unintelligent to comprehend. After that, I corrected you myself."	- Я чертовски рассердился, - сказал он мне, -увидев, как эта баба своими огромными шершавыми ручищами колотит твою крошечную персону за пустячный проступок, понять который у нее не хватило разумения.
I never had reason to regret it.	Мне ни разу не пришлось пожалеть об этом.
There could not be a man more fair, more just, more lovable, more full of understanding.	Не было и не могло быть человека более справедливого, более честного, более любящего, более чуткого и отзывчивого.
He taught me my alphabet in the simplest possible way by using the initial letters of every swearword-twenty-six of them took some finding, but he achieved it somehow, and warned me at the same time not to use the words in company.	Он обучил меня азбуке самым простым способом - пользуясь начальными буквами бранных слов (чтобы набрать двадцать шесть таких слов, потребовалась немалая изобретательность, но он справился с этой задачей), предупредив меня, чтобы я не произносил их при людях.
Although invariably courteous he was shy of women, and mistrustful too, saying they made mischief in a household.	Неизменно учтивый и обходительный, Эмброз робел при женщинах и не доверял им, говоря, что они приносят в дом несчастье.
Therefore he would employ only menservants, and the tribe was controlled by old Seecombe, who had been my uncle's steward.	Поэтому в слуги он нанимал только мужчин, и их шатией управлял старый Сиком, дворецкий моего покойного дяди.
Eccentric perhaps, unorthodox-the west country has always been known for its odd characters-but despite his idiosyncratic opinions on women, and the upbringing of small boys, Ambrose was no crank.