Моя кузина Рейчел - [7]

Эксцентричный, пожалуй, не без странностей -наши западные края известны причудами своих обитателей, - Эмброз, несмотря на сугубо индивидуальный подход к женщинам и к методам воспитания маленьких мальчиков, не был чудаком.
He was liked and respected by his neighbors, and loved by his tenants.	Соседи его любили и уважали, арендаторы души в нем не чаяли.

He shot and hunted in the winter, before rheumatism got a grip on him, fished in the summer from a small sailing boat he kept anchored in the estuary, dined out and entertained when he had the mind to do so, went twice to church on a Sunday even though he did pull a face at me across the family pew when the sermon was too long, and endeavored to induce in me his passion for the planting of rare shrubs.	Пока его не скрутил ревматизм, он охотился зимой, летом удил рыбу с небольшой лодки, которую держал на якоре в устье реки, навещал соседей, когда чувствовал к тому расположение, по воскресеньям ходил в церковь (хотя и строил мне уморительные гримасы с другого конца семейной скамьи, если проповедь слишком затягивалась) и всячески старался заразить меня своей страстью к разведению редких растений.
"It's a form of creation," he used to say, "like anything else.	- Это такая же форма творения, как и все прочие, -обычно говорил он.
Some men go in for breeding.	- Некоторые мужчины пекутся о продолжении рода.
I prefer growing things from the soil.	А я предпочитаю растить жизнь из почвы.
It takes less out of you, and the result is far more satisfying."	Это требует меньших усилий, а результат приносит гораздо большее удовлетворение.
It shocked my godfather, Nick Kendall, and Hubert Pascoe, the vicar, and others of his friends who used to urge him to settle down to domestic bliss and rear a family instead of rhododendrons.	Такие заявления шокировали моего крестного Ника Кендалла, викария Паско и других приятелей Эмброза, которые пытались убедить его взяться за ум, обзавестись семьей и растить детей, а не рододендроны.
"I've reared one cub," he would make reply, pulling my ears, "and that has taken twenty years off my span of life, or put them on, whichever way I care to look at it.	- Одного юнца я уже вырастил, - отвечал он, трепля меня за ухо. - Он отнял у меня двадцать лет жизни, а может, и прибавил - это еще как посмотреть.
Philip is a ready-made heir, what's more, so there is no question of having to do my duty.	Более того, Филипп - готовый наследник, так что не стоит говорить, будто я пренебрегаю своим долгом.
He'll do it for me when the time comes.	Когда придет время, он выполнит его за меня.
And now sit back in your chairs and be comfortable, gentlemen.	А теперь, джентльмены, садитесь и располагайтесь поудобнее.
As there is no woman in the house we can put our boots on the table and spit on the carpet."	В доме нет ни одной женщины, а посему можно класть ноги на стол и плевать на ковер.
Naturally we did no such thing.	Естественно, ничего подобного мы не делали.
Ambrose was nothing if not fastidious, but it delighted him to make these remarks before the new vicar, henpecked, poor fellow, with a great tribe of daughters, and round the dining room table would go the port after Sunday dinner, with Ambrose winking at me from his end of the table.	Эмброз отличался крайней чистоплотностью и тонким вкусом, но ему доставляло истинное удовольствие отпускать такие замечания в присутствии нового викария - бедняги, находившегося под каблуком у жены и обремененного целым выводком дочерей. По окончании воскресного обеда подавали портвейн, и мой брат, наблюдая за его круговым движением, подмигивал мне с противоположного конца стола.

I can see him now, half hunched, half sprawling in his chair-I caught the habit from him-shaking with silent laughter when the vicar made his timid ineffectual remonstrance, and then, fearing he might have hurt the man's feelings, intuitively changing the tone of the conversation, passing onto matters where the vicar would be at ease, and putting himself to the utmost trouble to make the little fellow feel at home.	Как сейчас вижу: Эмброз, полу сгорбившись, полуразвалившись - эту позу я перенял у него, -сидит на стуле, сотрясаясь от беззвучного смеха, вызванного робкими увещеваниями викария, и вдруг, испугавшись, что может оскорбить его чувства, переводит разговор на предметы, доступные пониманию низенького гостя, и изо всех сил старается, чтобы тот чувствовал себя спокойно и уверенно.
I came to appreciate his qualities the more when I went to Harrow.	Поступив в Харроу, я еще больше оценил достоинства Эмброза.
The holidays passed all too swiftly, as I compared his manners and his company with the urchins who were my schoolmates, and the masters, stiff and sober, lacking to my mind all humanity.	Во время каникул, которые пролетали слишком быстро, я постоянно сравнивал брата и его приятелей со своими шумными однокашниками и учителями, сдержанными, холодными, чуждыми, по моим представлениям, всему человеческому.
"Never mind," he used to say, patting my shoulder before I started off, white-faced, a trifle tearful, to catch the coach to London.