Моя кузина Рейчел - [2]

До той минуты он был просто мертвецом, безликим и безымянным.
It would come into my dreams, lifeless and horrible, I knew that very well from the first instant I had set my eyes upon the gibbet.	Стоило мне взглянуть на виселицу, как я понял, что повешенный будет являться мне по ночам -безжизненный, вселяющий ужас.
Now it would have connection with reality, and with the man with watery eyes who sold lobsters on the town quay.	Теперь же он обрел связь с реальностью, стал человеком с водянистыми глазами, который торговал крабами у городского причала.
He used to stand by the steps in the summer months, his basket beside him, and he would set his live lobsters to crawl along the quay in a fantastic race, to make the children laugh.	Летом он обычно стоял со своей корзиной на ступенях и, чтобы повеселить детей, устраивал уморительные крабьи гонки.
It was not so long ago that I had seen him.	Совсем недавно я видел его.
"Well," said Ambrose, watching my face, "what do you make of him?"	- Ну, - сказал Эмброз, - что ты о нем думаешь?

I shrugged my shoulders, and kicked the base of the gibbet with my foot.	Я пожал плечами и ударил ногой по основанию виселицы.
Ambrose must never know I cared, that I felt sick at heart, and terrified.	Эмброз не должен был догадаться, что творится у меня на душе и чего я испугался.
He would despise me.	Он стал бы презирать меня.
Ambrose at twenty-seven was god of all creation, certainly god of my own narrow world, and the whole object of my life was to resemble him.	В свои двадцать семь лет Эмброз был для меня центром мироздания, во всяком случае - центром моего маленького мира, и я стремился во всем походить на него.
"Tom had a brighter face when I saw him last," I answered.	- Когда я видел его в последний раз, - ответил я, -у него было веселое лицо.
"Now he isn't fresh enough to become bait for his own lobsters."	А теперь он недостаточно свеж даже для того, чтобы пойти на наживку своим крабам.
Ambrose laughed, and pulled my ears.	Эмброз рассмеялся и потрепал меня за ухо.
"That's my boy," he said.	- Молодец, малыш, - сказал он.
"Spoken like a true philosopher."	- Ты говоришь, как истинный философ.
And then he added, with a sudden flash of perception,	- Затем добавил, понимая мое состояние:
"If you feel squeamish, go and be sick behind the hedge there, and remember I have not seen you."	- Если тебя тошнит, сходи в кусты. И запомни: я ничего не видел.
He turned his back upon the gibbet and the four roads, and went striding away down the new avenue he was planting at the time, which cut through the woods and was to serve as a second carriageway to the house.	Он повернулся спиной к виселице и зашагал в сторону новой аллеи, которую велел прорубить в лесу, чтобы сделать вторую дорогу к дому.
I was glad to see him go because I did not reach the hedge in time.	Я не успел дойти до кустов и был рад, что он ушел.
I felt better afterwards, though my teeth chattered and I was very cold.	Вскоре я почувствовал себя лучше, но зубы у меня стучали, и тело бил озноб.
Tom Jenkyn lost identity again, and became a lifeless thing, like an old sack.	Том Дженкин снова превратился в безжизненный предмет, в охапку тряпья.
He was even a target for the stone I threw.	Более того - он послужил мишенью брошенного мною камня.
Greatly daring, I watched to see the body move.	Расхрабрившись, я смотрел на труп, надеясь, что он шевельнется.
But nothing happened.	Но этого не произошло.
The stone hit the sodden clothing with a plonk, then shied away.	Камень глухо ударился о намокшую одежду и отлетел в сторону.
Ashamed of my action I sped off down the new avenue in search of Ambrose.	Устыдясь своего поступка, я поспешил в новую аллею разыскивать Эмброза.
Well, that was all of eighteen years ago, and to the best of my recollection I have not thought much of it since.	Да, с тех пор минуло целых восемнадцать лет, и, кажется, я никогда не вспоминал об этом случае.
Until these last few days.	До самых недавних дней.

It is strange how in moments of great crisis the mind whips back to childhood.	Не странно ли, что в минуты жизненных потрясений мысли наши вдруг обращаются к детству?
Somehow I keep thinking of poor Tom, and how he hung there in his chains.	Так или иначе, но меня постоянно преследуют воспоминания бедняге Томе, висящем в цепях на перепутье дорог.
I never heard his story, and few people would remember it now.	Я никогда не слышал его историю, да и мало кто помнит ее сейчас.
He killed his wife, so Ambrose said.	Он убил свою жену - так сказал Эмброз.
And that was all.	Вот и все.
She was a scold, but that was no excuse for murder.	У нее был сварливый нрав, но это не повод для убийства.
Possibly, being overfond of drink, he killed her in his cups.	Видимо, будучи большим любителем выпить, он убил ее во хмелю.
But how?	Но как?
And with what weapon?	Каким оружием?
With a knife, or with his bare hands?	Ножом или голыми руками?
Perhaps Tom staggered forth from the inn upon the quay, that winter's night, all lit with love and fever.	Быть может, в тот зимний вечер он, спотыкаясь, возвращался домой из харчевни у причала и душа его горела любовью и лихорадочным возбуждением?