Моя борьба - [75]

Шрифт
Интервал

Под «бандитом» никто никогда не пел, не повезло ему. Под ним мяукали или повизгивали, по-немому открывали рыбьи рты, но не пели. А ему так это нравилось, это оказалось так замечательно, когда под тобой поют, когда ты можешь сделать, чтобы пели, и хочется еще больше чтобы пели, еще! Хотелось кричать: «Пой еще сильней, еще громче!» И Машка — заливалась. «Он не настоящий бандит. Он бандитом быть не хочет. Он всегда тянулся вон от бандитов, книжки читал, рисовал, стихи читал. Он настоящий лузер. Вот сейчас. Ему некуда идти, негде себя проявить. Он только в постели может быть». Это писатель был скорее настоящим бандитом, притворившимся писателем. Нежности от него добиться было, все равно что расколоть бандита на признания, заставить заложить сотоварищей, никогда бы он не признался! А Машка, видимо, хотела расколоть, заставить потерять бдительность…

Крок-Хоррор

Я вбегаю, распахнув дверь. «Я… Они…» — лепечу я Ли, полусмеясь, полуплача и чувствую, как по ноге у меня тонко течет струйка. Бегу в картонный закуток туалета-ванны и тихо писаю. Над ванной сушится белье девочки из салуна. Я иду в спаленку Вертинского «В голубой далекой…» — шторы закрыты на окне.

Ли валит меня на кровать. Просовывает руку под мою юбку. В колготках у меня дырочка, прямо между ног, от стрелки, бегущей внутри ляжки. Ли пьян. Он ахает и медленно разрывает колготку. Он уже расстегнул свои брюки… «Я тебе никогда этого больше не скажу…»

Она сидела на передней парте и видны были раздвинутые ноги. Сорок пять минут. Со звонком все несутся, выбегают вон из класса, а она остается, с раздвинутыми ногами. И он уже срывает с вспотевшей переносицы очки, и уже он держит ее за ноги. Уже вырывает ее ноги. Раскрывая их и зажимая у плечей своих. Он держит ее своими руками, под мышками почти, и оттуда пахнет солено-сладким, и она шевелит губами, и на нижней корка, от заветренности, от облизывания губ на ветру. Он выдергивает себя из нее, из ее раскорчеванной ранки и оказывается у самых заветренных губ. Он подносит себя и держит себя, и рука продолжает движение тела, движется у губ — шепчущих что-то, полуоткрытых, будто для него приготовленных. И он уже со словами «Jesus Fucking Christ![162] льется, выливается на губы и лицо, на открывшиеся вдруг — чтобы увидеть? — глаза… немецкая мать ее, она стреляет в него в суде, потому что она, с раздвинутыми ногами, умерла. Или он убил ее? Камбоджийские удочеренные дети найдены убитыми… Девочка по имени Дельфин найдена… А можно, как Гумберт Гумберт, придумывать чепушиные стихи…

У каждого свое рыло,
У каждого своя кожа.
Васе и даром не надо мыло,
Но вынь да положь Сереже.
Мамаша сказала: «Худо,
В доме денег не стало…»
Сережа сплюнул: «Иуда!» —
На толстый том «Капитала».

Потому что, если суметь стать другом… Но это обманно, потому что he enjoyes orgasm only when uniquely experienced, when nobody observes the loss of self in orgasm…[163]

«Любят в тебе девочку, писающую в песок,
Взрослые дяденьки по песку рукою шарят…»

А потом — «Все равно… ты не надейся, чтоб тебя в сорок два любили…» А как же долго можно играть роль девочки?

* * *

Они стукались время от времени шлемами, и им был слышен глухой звук ударов. Был слышен мотор и ветер. Машка обеими руками обнимала своего L’Homme a la moto[164]. Она принимала участие в ведении мотоцикла: наклоняла корпус на поворотах В туннеле, к Шатле, был желтый свет, и она вспомнила фильм «Солярис» — будущее в фильме обозначалось freeway[165] и автомобилем с автоуправлением. Такие автомобили уже были в Штатах. Машке они не нравились. Не чувствовалось, что ты ведешь машину Да и машины с автоматической коробкой передач забирали у тебя роль управляющего. Мото все-таки можно было управлять, ты был главным на мото, а не машина.

Марсель хорошо вел мотоцикл. Он как раа и был этим самым L’Homme a la moto, по ком скандал приходит! Не сегодняшним буржуа с автомобилем и мото. А только с мото. И с татуировками! Мари-Лу — девушка мотоциклиста из песни Пиаф, была, видимо, той, из banheue[166] Анн-Мари, представляющейся Машке Гейш Патти, Ритой Мицуко и Абдул сразу.

Маленькой полупролетарской девушкой, от которой L’Homme a la moto убегает в город, на Елисейские Поля, к певице кабаре.

За ними завыли сирены полицейской машины. Марсель затормозил и остановился у тротуара на рю Рояль, впереди был виден Мадлен. Марсель снял шлем и быстро успел сказать тоже уже снявшей шлем Машке: «Ne t’inquiete pas!»[167]. А полицейский уже шел к ним Он уже стоял рядом, французский flic[168]. Рация в машине громко работала. Полицейский взял документы Марселя и подошел к своей машине, видимо, чтобы проверить по рации. Машка думала, что наверняка в документах как-то обозначено, что Марсель был в тюрьме. И теперь их будут долго проверять… Она стояла на тротуаре, рядом с маленьким ресторанчиком И уже кто-то вышел на порог, поучаствовать, поглазеть, может быть, сейчас будут заламывать руки и арестовывать. За окном ресторанчика отодвинули занавеску — видна была свеча на столе, и два мужика лыбились Машке, жестами звали ее к столу, показывая на бокалы и на бутылку вина, приглашая выпить и бросить своего задержанного мотоциклиста. Гогоча. Мария сделала такое лицо, показывая будто, что нехорошо оставлять товарища в беде. Мужики удивленно выпили. Удивленные на лояльность?


Еще от автора Наталия Георгиевна Медведева
Мама, я жулика люблю!

Любовь девочки и мужчины в богемном Ленинграде 70-х. Полный шокирующих подробностей автобиографический роман знаменитой певицы и писательницы. Это последняя редакция текста, сделанная по заказу нашего издательства самим автором буквально за несколько дней до безвременной кончины.Наталия Медведева. Мама, я жулика люблю! Издательство «Лимбус Пресс». Санкт-Петербург. 2004.


Любовь с алкоголем

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ночная певица

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


А у них была страсть

А у них была страсть… Эти слова можно прочесть по-разному. Сентиментально. Саркастически. Как начало спора, в котором автор отстаивает свое право видеть окружающий мир по-своему. И этим видением она делится с читателем…


Отель "Калифорния"

Роман «Отель Калифорния» рассказывает о судьбе фотомодели в Америке, о проблемах бизнеса «бабочек-однодневок». Как и ее муж, писатель Эдуард Лимонов, Наталия Медведева использует в своей прозе современную лексику, что делает ее книги живыми и эмоционально-убедительными.


Лень

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Тряпичная кукла

ТРЯПИЧНАЯ КУКЛА Какое человеческое чувство сильнее всех? Конечно же любовь. Любовь вопреки, любовь несмотря ни на что, любовь ради торжества красоты жизни. Неужели Барбара наконец обретёт мир и большую любовь? Ответ - на страницах этого короткого романа Паскуале Ферро, где реальность смешивается с фантазией. МАЧЕДОНИЯ И ВАЛЕНТИНА. МУЖЕСТВО ЖЕНЩИН Женщины всегда были важной частью истории. Женщины-героини: политики, святые, воительницы... Но, может быть, наиболее важная борьба женщины - борьба за её право любить и жить по зову сердца.


Кенар и вьюга

В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.


Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.