Мой волшебный фонарь - [27]
— Не слушай, что они болтают! — крикнула мама. Это восклицание предназначалось для папы. — Чепуху всякую, лишь бы языком молоть! Вечно они всем недовольны. Из принципа!
— Вовсе нет! — возмутилась Агата, и я почувствовала, что вскоре мою сестру торжественно отправят в ванную. — Мама нас не понимает! Вот вы, взрослые, недовольны нашим поколением, говорите, что мы пришли на готовенькое, верно? Так ведь вы сами нас портите — сдуваете пылинки, шагу не даете сделать самостоятельно!
— Она права, — гробовым голосом изрек Ясек. — Кое-какие трудности на пути нам бы не помешали.
— Какие трудности, что ты плетешь? Мы говорим о жизни, а не о туристском походе, — вмешался папа. — Ты же не знаешь цены деньгам — разве бы ты сумел скопить на квартиру? Да ни за что! Сомневаюсь, что тебе когда-нибудь удастся отложить больше пятидесяти злотых!
— Если ты считаешь, что на твоем пути должно быть больше трудностей, изволь ежедневно ходить за покупками. Надеюсь, тебе известно, что каждый вечер я приношу по пять-шесть килограмм. Я готова отказаться от тяжелых авосек после целого рабочего дня, — резко бросила мама.
— Я не авоськи имел в виду, — буркнул Ясек. — Я говорил о квартире.
В результате он первый вылетел в ванную. Агата осталась одна на поле боя.
— Вы даже не в состоянии оценить, что папа для вас сделал, — с горечью заметила мама.
— Мы ценим… — тоненьким голоском пропищала Агата.
— Вы цените! Это очень заметно! — иронически воскликнула мама.
— Есть такое латинское выражение, — папа говорил уже гораздо спокойнее, — над которым тебе бы не мешало задуматься: fontes ipsi sitiunt, что означает: даже источники страдают от жажды. Интересно, приходило ли тебе когда-нибудь в голову, что и мы с мамой тоже можем чего-то очень хотеть? Например, чтобы в будущем вы были счастливы?
— Так бы и сказали! А то папа сразу начинает бить во все колокола… — пробормотала Агата и услышала в ответ:
— Да, начинаю! Иногда это бывает необходимо! Потому что тихий звон не всегда доходит до ваших ушей.
Эти папины слова напомнили мне одну историю из моей жизни. Агата ее уже раз слышала.
Не думайте, что я собираюсь рассказывать про маленький церковный колокол, который каждые три часа тихонько отзванивает свои «бом-бом, бом-бом» с колокольни соседнего костела. Нет-нет! Мы тогда жили совсем в другом районе, в старом доме на узенькой улице, сумрачной даже в ясные дни. До школы мне было далеко, не то что сейчас Ясеку и Агате, но я любила ежедневные прогулки туда и обратно. Примерно на полпути я сворачивала к маленькому магазинчику пани Сикорской, где торговали кислой капустой и творогом, а на витрине красовались связки бубликов, стеклянные зверюшки, набитые разноцветными леденцами, и громадные красные петухи на палочках. Как только я останавливалась перед витриной, из магазина выбегала моя подружка Зеня, дочка пани Сикорской, и мы вместе отправлялись дальше.
Мы очень дружили с Зеней, но не могу сказать, чтобы все у нас шло без сучка без задоринки. Впрочем, у Агаты с Малгосей происходит то же самое: восемь месяцев в году их водой не разлить, а остальные четыре они выясняют отношения и подсчитывают взаимные обиды. Так вот, в один из наиболее бурных периодов нашей дружбы мы с Зеней были членами школьной харцерской[5] дружины. В начале учебного года нас назначили вожатыми самых младших звеньев. Мы были счастливы и страшно собою горды. Каждая втайне от другой долго и старательно трудилась над составлением плана работы своего звена, в глубине души надеясь придумать эдакое, что никогда не спилось ни одному вожатому харцерского отряда. В конце концов мы представили старшей вожатой два почти одинаковых плана, ничем не отличающихся от десятков тысяч планов других харцерских отрядов, которые были и до нас, и после нас.
Однако, хотя начали мы свою карьеру «на равных», очень скоро оказалось, что результаты у нас с Зеней разные. И по очень простой причине: у Зени был талант организатора, который у меня, к сожалению, отсутствовал. Но тогда я еще об этом не подозревала и, объявляя своим девочкам, что их первый сбор будет не просто сбором, а настоящим самостоятельным походом, была преисполнена лучших намерений и веры в собственные силы.
В четверг вечером я приволокла домой походное снаряжение.
— Ты как следует все обдумала? — спросил папа. — Учти: ты ведешь в поход шестерых совсем еще желторотых девчонок. Ходить они толком не умеют, палатку поставить им будет не под силу, и вообще, как только стемнеет, половина запросится домой, к маме, потому что в лесу, как известно, ночью жутковато.
— Ну что ты, папа! — горячо вступилась я за себя и за своих девочек. — Увидишь, как все будут довольны. Мы разведем костер, я им расскажу про подпольную харцерскую организацию, которая во время войны боролась с фашистами, расскажу историю нашего отряда. И еще мы будем петь песни. Я не сомневаюсь, они вернутся домой в восторге. И меня полюбят! Я, например, была влюблена в свою первую вожатую.
— Не знаю, разумно ли ты поступаешь, — поддержала отца мама. — Они у тебя к походной жизни не приучены, промочат ноги и схватят ангину…
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.