Мой Пятигорск - [11]

Три последующих года, с весны до осени, прошли в многочисленных военных экспедициях, сражениях и стычках, где он подвергался ежедневным опасностям. В письме к братьям в Сибирь в декабре 1835 г. писатель-декабрист А. Бестужев-Марлинский отмечал: "В отряде со мной был Кривцов. Под ним убита лошадь картечью, ибо у горцев есть артиллерия". В другом письме А. Бестужев-Марлинский упоминает: "Сергей Иванович кланяется вам, кто его помнит или знает".

За кампанию 1835 г. Кривцов был произведен в унтер-офицеры.

Сослуживец Сергея Ивановича офицер И. Фондер-Ховен тепло отзывался о нем: "Высокий ростом, плечистый, с черными кудрявыми волосами... Умный в разговоре, приятный в обществе и храбрый в деле, он невольно обращал на себя внимание... В делах я имел случай несколько раз прикрывать егерями его два горных единорога, которыми он командовал и с коими он всегда был впереди, а так как опасности, труды и лишения похода сближают людей, то я с ним скоро сошелся и всегда находил отраду в приятной с ним беседе".

Как отмечалось в приказе, 26 августа 1837 г. Кривцов проявил храбрость и мужество в бою, "производя меткие выстрелы картечью из одного легкого орудия". К этому времени он уже получил солдатского Георгия и ждал производства в офицеры. В октябре 1837 г. в Ставрополе Сергей Иванович познакомился с М. Лермонтовым. Факт известный. В Лермонтовской энциклопедии сказано, что Михаил Юрьевич, находясь в первой ссылке, по пути из Тамани в Тифлис задержался в Ставрополе, где на квартире Н. Сатина и познакомился с декабристом. Им было о чем поговорить. Оба храбрые офицеры, служили на Кавказе, оба в юности воспитывались в Московском университетском пансионе.

Летняя экспедиция 1837 г. стала для Кривцова последней. Отныне он поселился оседло, преимущественно в Ставрополе, хлопотал об отставке, танцевал на балах, намеревался купить имение брата Павла Ивановича, о чем свидетельствует письмо, сохранившееся в Ставропольском крайгосархиве.

К лету 1838 года на Кавказских минеральных водах собралась компания близких друзей по «несчастью 14 декабря»: Александр Одоевский, Николай Цебриков, еще раньше зимой из Грузии приехал Андрей Розен с женой Анной Васильевной, из Ставрополя - Сергей Кривцов и Валериан Голицын, из Прочного Окопа - Михаил Нарышкин с женой Елизаветой Петровной.

В это время на Воды приехала Елена Ган, известная в среде литераторов как «русская Жорж Санд» (по образному выражению И.С. Тургенева). Произошло знакомство Кривцова с Еленой.

Обычные для этого круга совместные прогулки, кавалькады и пикники, балы и концерты, а главное - литературные интересы особенно сблизили Сергея Ивановича и Елену Андреевну и положили начало их последующей переписке.

Сразу после отъезда Елены Андреевны Кривцов написал ей: "Так как общество, в котором я живу, давно уже перестало интересовать меня, то чувства любви и благодарности, словом все чувства, которые связывают человека с его ближним, сосредоточились или вернее уснули, в глубине моего сердца… Велико было мое удивление, когда я увидел вас! Неизъяснимая прелесть, которой дышит вся ваша личность, наэлектризовала меня и вывела из того нравственного усыпления, в которое я так давно был погружен … Не подозревая, что вы имели сильное влияние на меня, вы омолодили мою душу, вы воскресили во мне любовь к прекрасному..."

В ответе, присланном из села Каменского (вблизи Екатеринослава), Елена Ган мягко предостерегает Сергея Ивановича от опасности разочарования иллюзий, созданных воображением, ибо первые впечатления бывают порой обманчивы. Зная о том, что, выйдя в отставку, Сергей Иванович будет проживать в Болховском уезде Орловской губернии, Елена Ган сообщает ему о возможной встрече с ним.

В свои двадцать пять лет Елена Ган, как женщина, много пережила, перестрадала, передумала, и вполне объяснимо то сочувствие и понимание Сергея Ивановича, которое он выказывал ей в своих письмах, сам испытавший все тяготы и лишения походной, ссыльной жизни.

Мы не знаем, как в дальнейшем сложились взаимоотношения Кривцова с Еленой Ган - удалось ли им встретиться, продолжалась ли между ними переписка. 24 июня 1842 года, Елена Андреевна после долгой и мучительной болезни скончалась в Одессе на двадцать девятом году жизни.

Узнав о кончине Елены Андреевны в полном расцвете своего таланта, Кривцов с горечью сказал: «Как женщина, она чувствовала все значительно глубже нас и не смогла примириться с окружающим мраком».

В 1843 году вышло в свет собрание ее сочинений в четырех томах. Кривцов получил возможность прочитать в третьем томе повесть «Воспоминание Железноводска» с упоминанием о его совместных с автором верховых прогулках.

Сергей Иванович до последних своих дней жил в родном селе Тимофеевском. Всюду он был любим - и в Сибири, и на Кавказе, и в Орловской губернии. В 1856 г. ему было возвращено потомственное дворянство и право жить в столицах, а в 1861-м собрание предводителей дворянства губернии выбрало С.И. Кривцова в члены губернского по крестьянским делам присутствия.

РУССКИЙ СОЛОВЕЙ

Около 175 лет прошло с тех пор, как наши курорты посетил Алябьев. Он был первым русским композитором, собиравшим на Кавказе национальные мелодии. Природа Кавказа произвела неизгладимое впечатление на его восприимчивую натуру. Алябьев знакомится с песнями и танцами горских народов, записывает черкесские, кабардинские, грузинские и азербайджанские мелодии. Впоследствии он широко и обильно использовал кавказскую тему Алябьевым создано множество романсов на кавказские произведения близких ему поэтов; под впечатлением горских танцевальных мелодий и песен сочинены музыкальные пьесы. И не вообще Восток привлекает его, а необычность суровой природы гор, сильные характеры горцев, воинственные и любовные их переживания, их мелодии. Его можно назвать музыкальным иллюстратором романтического Кавказа.