Кевин сварил кофе, поджарил тосты с яичницей и с немалой гордостью подал ей:
— Быстро ешь, дорогая. Вот увидишь, сразу станешь совсем другим человеком!
— Тогда я тебе буду нравиться больше?
Он сделал вид, что раздумывает:
— Нет, вряд ли. Ты меня вполне устраиваешь.
Глаза ее наполнились слезами. Кевин вмиг оказался рядом. Его сильные руки обхватили ее за плечи.
— Милая, перестань! Все в порядке. Конечно, все это чертовски неприятно, но ведь все уже позади. Попытайся улыбнуться, прошу тебя!
— Это Эйлин! — Его рука, обвивавшая ее плечи, вдруг напряглась, или ей это показалось? — Ладно, Бог с ним, с газом. Но ведь я своими ушами слышала, как она сказала, что уведет тебя у меня! Господи, помилуй, Кевин! Я не хочу, чтобы она оставалась здесь. И я так ей и сказала!
— Я знаю, что она тебе сказала, Мэгги, — пробормотал Кевин.
— Откуда?
— Она сама рассказала мне сегодня утром, пока ты спала. Я знаю, что ты велела ей убираться.
— Так она уедет?
— Сразу же, как только найдет, куда. Ее прежнюю квартиру кто-то уже снял.
— Она не имела права сдавать ее, — взорвалась Мэгги, — ведь она прекрасно знала, что мы пустили ее только на время!
Кевин встал. Некоторое время он, сунув руки в карманы, задумчиво расхаживал по комнате, наконец остановился у окна и посмотрел на Мэгги.
— Проклятье, ну сколько можно тебе говорить, что между мной и Эйлин ничего нет?! Я уже устал от этого, понимаешь? Она уедет, как только подыщет себе квартиру, а сейчас, Бога ради, давай оставим эту тему!
Он разозлился и понимал это. Едва сдерживаемый гнев проглядывал в том, как он стиснул зубы, чтобы не дать ему прорваться. Гордость заставила Мэгги потерять голову.
— Ну что ж, по крайней мере честно, — пробормотала она.
Да, она хотела, чтобы Эйлин ушла. Ей ненавистна была сама мысль о том, чтобы оставаться с ней под одной крышей, но она не унизится до того, чтобы умолять кого бы то ни было, даже Кевина, понять, что движет ею.
— Тебе нет никакой нужды сидеть возле меня, если у тебя много работы, — устало прошептала она. — Со мной все в порядке.
— Тогда перестань вести себя, как испорченный ребенок. Да, ты права, у меня много работы. Если я тебе понадоблюсь, буду в кабинете.
Следующий час показался ей самой настоящей пыткой. После этого она приготовила чай и принесла его в кабинет. Кевин оторвался от своих бумаг и бегло улыбнулся ей. И все, казалось, было, как всегда, пока вечером не вернулась Эйлин.
Постучав, она появилась на пороге гостиной:
— Я повесила объявление в клубе, что ищу комнату. Может быть, кто-нибудь что-нибудь знает. А в пятницу выйдет газета с объявлениями о сдаче внаем.
— Спасибо, — сказал Кевин. На лице его было написано смущение, а Мэгги с трудом удержалась, чтобы не заскрежетать зубами при виде очаровательной улыбки, которая расцвела на губах Эйлин.
— Ничего, — кивнула она с таким видом, будто и так уже сказала больше, чем нужно.
Они будто объединились против нее, Мэгги. Может быть, именно это и имела в виду Эйлин, когда говорила, что он будет с ней, подразумевая, что он по-прежнему останется на ее стороне? Она могла иметь в виду искреннюю симпатию Кевина, его восхищение… а это со временем легко могло перерасти в любовь.
Каблучки Эйлин застучали по лестнице. Она поднялась к себе.
— Прошу прощения, — с трудом выдавила из себя Мэгги.
— За что? В конце концов это твой дом. И тебе решать, кому здесь жить!
При этих словах Мэгги стало не по себе. Ей было больно слышать горечь в голосе Кевина, больно, когда он вот так смотрел на нее.
— Не стоит снова начинать этот разговор, — продолжал он. — Конечно, я мог бы сказать, что присутствие в доме другой женщины вовсе не означает, что я обязательно завяжу с ней интрижку. Эйлин, к тому же, моя коллега, приятельница, а то, что приходит тебе в голову, по меньшей мере странно… если не сказать больше. Но… давай оставим это.
На этом разговор закончился. Никто не откликнулся на развешанные Эйлин объявления. Было, впрочем, два-три варианта, но не совсем подходящие. Поэтому Эйлин с легким сердцем отвергла их, и все, кроме Мэгги, дружно решили, что она поступила совершенно правильно.
Мэгги никогда не умела скрывать свои чувства, но в эти дни она из кожи вон лезла, чтобы никто не заметил, что творится у нее на душе. Собственная ревность злила ее, не давая покоя ни на минуту, но Мэгги железной рукой держала свои чувства в узде. В конце концов, думала она, разве все вокруг не уверяли ее наперебой, что такое может случиться? Многие считали, что они с Кевином мало подходят друг другу.
А Кевин с головой погрузился в работу. Не будь этого, проводи она больше времени рядом с мужем, может быть, горькие сомнения не так терзали бы ее, но с каждым днем работа в лаборатории становилась все более напряженной. А работа всегда была смыслом его жизни, и Мэгги это знала.
Конечно, сам Кевин никогда бы в этом не сознался. Он был весел, как всегда, а порой, когда он страстно сжимал Мэгги в объятиях, казалось, его любовь вернулась с новой силой. Но как-то так получалось, что Мэгги все больше времени проводила в одиночестве, и, хотя твердила себе, что ничего не изменилось, сама она знала, что это не так.
