Объектом внимания Роба Хьюарда стала девушка, а не картины. Он заметил ее случайно, прогуливаясь по парку воскресным утром, только краем глаза взглянув в сторону выставленных на обозрение произведений.
Там были три картины, явно одного мастера, имевшего пристрастие к крышам и дымовым трубам. Рядом стояла девушка, которая мило улыбнулась Робу, стоило ему посмотреть на нее.
Улыбка была на редкость заразительна. Он подошел чуть ближе, дабы дать более подробную оценку ее творениям, а она повернула их так, чтобы удобно было рассматривать.
– Хм, – глубокомысленно произнес Роб и затем солидно добавил: – Впечатляет.
– И не очень дорого, – с надеждой заметила она.
Он взглянул на цены – они оказались средними. Было очевидно, что девушка нуждалась в деньгах, как и все молодые художники. На ней были желтый свитер, брюки из грубой ткани и сандалии. Длинные прямые волосы отливали медью.
Он не хотел ничего покупать, но у нее оказалась весьма оригинальная манера продавать. Девушка живо, с юмором рассказывала о людях, живущих под крышами нарисованных домов.
И он купил картину, сказав, что вернется позднее, чтобы забрать покупку.
– Я буду ждать, – ответила она.
Вернувшись, он увидел, что у девушки осталась лишь купленная им картина.
– Я продала все, – сообщила она радостно. И передала ему сверток.
– Отлично. Это просто прекрасно. Могу я вас подвезти? – поинтересовался Роб.
– Можете, если вам по пути, – просто ответила девушка.
Роб не хотел терять девушку из виду. Они шли к тому месту, где была припаркована его машина, болтали о погоде и строили предположения относительно сгущавшихся туч.
Он узнал ее имя – Шина Дуглас и адрес.
– Шина, – повторил он, словно желая прочувствовать этот мягкий звук.
Она села на пассажирское сиденье впереди, а картину он разместил на заднем, при этом обратив внимание на подпись:
– Чез Броклсбери?
– Верно, – подтвердила она.
– Но вы ведь…
– Рисовала не я.
Ничего противозаконного. Ты не обязан быть автором того, что продаешь. Внезапно ему показалось, что сию минуту происходит нечто чрезвычайно важное.
– Чез упал с лестницы и растянул лодыжку. Картины – его основной доход, и я согласилась сегодня заменить его.
«Как же, должно быть, обрадуется Чез. А вот этот мужчина – самый обаятельный из клиентов».
– Спасибо, что купили первую. Вы принесли мне удачу.
– И кто автор? Ваш друг?
– Конечно, стала бы я продавать чужие картины!
Роб едва заметно помрачнел, и она быстро добавила:
– Мы с ним приятели и соседи по квартире. Для любого из своих друзей я бы сделала то же самое.
Это было истинной правдой, но собственное желание разуверить Роба в каком-либо особенном отношении к Чезу удивило ее саму. Она не знала даже его имени, знала лишь то, что этот мужчина пришелся ей по душе.
Она решила полюбопытствовать:
– Итак, я Шина Дуглас, а кто вы?
– Роб Хьюард. – Стройный, широкоплечий, довольно привлекательный. – Можно просто Роб. Вы не против?
Шина протянула ему руку:
– Нисколько.
Его губы тронула улыбка.
– Рад это слышать. Ну, что еще сказать? Чем вы занимаетесь? Я думал, вы художница. Так и представлял вас с мольбертом и кистью за работой над очередным шедевром.
Она повернулась и посмотрела на картину:
– Вы считаете ее шедевром?
– Затрудняюсь ответить. Если честно, вряд ли я купил бы ее у кого-то другого. Но после ваших рассказов мне захотелось это сделать.
– Это хорошая картина, – сказала она. – И цена мне кажется вполне разумной. Чез очень талантлив, а я работаю в редакции дамского журнала.
И она с готовностью рассказала ему о своей работе и с энтузиазмом выслушала его короткий рассказ о себе.
Роб был телевизионным продюсером из Уэльса. В Лондоне он готовил программу, которая называлась «Конец дома Айвори», дома, в котором сто лет назад произошло убийство, которое так и не было раскрыто.
Шина вспомнила, что где-то краем уха слышала обрывки этой истории. Роб принялся рассказывать ее в деталях:
– Недостатка в подозрениях не было. В этом и заключалась проблема – их набралось слишком много. Главной подозреваемой была жена, дальше шел доктор, с которым у нее была связь задолго до замужества. Еще была любовница мужа и даже дворецкий, получивший тем вечером нагоняй от хозяина.
– Боже! – воскликнула Шина. – И кто-то еще утверждает, что сегодня мы живем как на пороховой бочке! Между тем отравиться мышьяком в наше время гораздо труднее, чем тогда.
Комната на первом этаже, где она жила, оказалась большой; на старинный манер высокий потолок был украшен узорным карнизом. Однако обстановка выглядела вполне современно. Шина вынула кошелек из сумочки, а сумочку бросила на кресло.
– Думаю, от кофе вы не откажетесь? Только сначала почему бы нам не подняться наверх и не сказать Чезу, что вы купили его картину?
Этот человек вполне мог оказаться соперником, и Роб от души желал убедиться в обратном.
Они поднялись наверх, преодолев два лестничных пролета. Чез Броклсбери занимал мансарду. Помещение было большим и светлым. Живя здесь, наверху, попросту не видишь ничего, кроме крыш. Скопище освещенных окон представлялось отсюда, сверху, чем-то вроде громадного узора, который вполне мог поразить воображение художника.
![Исповедь сыщика [сборник]](/storage/book-covers/9e/9e5722327e88c439e9cf5f6a924b0c587e3abbbc.jpg)
