Мой командир - [26]
— Извините, что потревожили вас, но надо было проверить вашу готовность. Теперь каждый, у кого нет оружия или чего-то другого, должен выйти и встать в ту сторону.
Вышли я и ещё несколько солдат. Хаджи отпустил остальных и занялся нами. Мы все стояли с опущенными головами. Лунный свет освещал землю. Хадж Хосейн посмотрел на нас и сказал:
— Братцы, я же вам говорил, что всегда надо быть в боевой готовности. Здесь спокойный район, но дальше всё совсем иначе. Что же мне теперь делать с вами, раз вы такие рассеянные?
Мы стояли молча. Хадж Хосейн наклонился и снял ботинки. Все его поняли и тоже разулись. Я так вообще был без ботинок. Хаджи выстроил нас в шеренгу, дал команду «марш» и тоже пошёл вместе с нами. Колючки и мелкие камешки кололи ноги, так что идти нам было тяжело, но казалось, что у хаджи ноги были из стали. Не подавая виду, он шёл с нами нога в ногу. Пройдя довольно большое расстояние, мы вернулись в батальон и совершенно разбитые, хромая, разошлись спать по своим палаткам. Я не обижался на хадж Хосейна, а только ещё больше злился на свою рассеянность.
На следующий день на построении мы заметили, что хадж Хосейн постоянно чихает. У Дехкана, сержанта нашего взвода, я спросил, что случилось. Он засмеялся и ответил: «Вчера ночью взрывной волной сорвало офицерскую палатку, и они до утра спали под одними одеялами». Я засмеялся, но в то же время почувствовал неловкость. Меня насмешило, что офицерам так не повезло прошлой ночью, но стало неловко из-за осознания того, что нашим командирам пришлось ещё хуже, чем нам.
Дни шли за днями, и мы всё больше крепли телом ухом. Уже все солдаты нашего батальона знали друг друга, и со временем мы становились всё дружнее и сплочённее. Хаджи Баиган каждый день проводил ритуал побратимства[36] между несколькими солдатами. Преисполненные верности своему долгу, многие солдаты продлевали службу и оставались в батальоне сверх положенного срока.
В конце осени среди солдат пошли слухи о скором начале наступления. Наконец на одном из построений хадж Хосейн точно сообщил нам об операции и приказал всем готовиться к отправке на вторую линию обороны. Конечно, корпус Пророка Мохаммада (да благословит его Аллах и приветствует!) тоже был готов к отправке, и наш батальон, имевший нехватку личного состава, был доукомплектован.
Ещё засветло мы сложили палатки и сразу же отправились на автобусе в пункт назначения. Добрались мы туда уже к утру, и нас высадили в районе Бахманшира[37]. Шёл дождь, поэтому идти было очень тяжело. Я видел, как хадж Хосейн опять повсюду хлопотал и в форме, забрызганной грязью, с чумазым лицом помогал солдатам нести палатки и другой скарб. Пот катился ручьём по его лбу, но на усталость он не жаловался.
На следующую ночь принесли скопированный через кальку план проведения операции и раздали все необходимые инструкции. В тот вечер мы получили сухие пайки и необходимое военное снаряжение и стали томительно дожидаться утра. Наступательная операция «Кербела-4» с позывным «Посланник Аллаха» началась ещё прошлой ночью.
На следующее утро хадж Хосейн пришёл к солдат нахмуренным и явно волнуясь. Мы все удивились и хотели узнать причину его беспокойства. Немного помолчав, он ответил: «По какой-то причине операция прекращена, и мы должны возвращаться в тыл!» По дороге к Керхе[38] всем было не по себе, и на всех лицах читалось отчаянье.
Через несколько дней на общем утреннем построении командир дивизии хадж Коусари извинился перед солдатами и обещал, что мы непременно будем участвовать в следующей операции.
Прошло несколько дней, и в пятницу по радио мы услышали марш победной операции «Кербела-5», так что радости солдат не было конца и края. Из палаток громко доносилась хвала Аллаху, и все бурно обсуждали радостную весть. В тот же день хадж Хосейн построил солдат на плацу и приказал быстро собираться. Солдаты плакали от волнения и не помнили себя от радости. Мы быстро сложили вещи и выехали на автобусах в сторону Каруна[39]. С вечера и до самого утра мы ставили палатки у самого берега реки и проверяли оружие. После непродолжительного сна уже ближе к закату мы собрались на небольшой площадке. До операции оставался один час. Лица солдат светились от радости. Кое-кто даже плакал. Одни, обняв друг друга, просили не поминать их лихом, другие громко молились, утирая слёзы. Волнение было уже другого толка. С приходом хадж Хосейна хвала Аллаху стала ещё громче. Обратившись к солдатам, он произнёс: «Во имя Аллаха всемилостивого и милосердного! Здравия желаю. Вы славно потрудились, братцы. Вот и подошло время идти в бой, и мы должны сокрушить ненавистных врагов. Однако сначала хочу вам напомнить кое-что. Братцы, мы должны понимать, ради чего здесь оказались и какова цель нашей священной войны. Мы должны знать, кто враги. Наши враги — это те, кто тысячу четыреста летназад убили внука Пророка, имама Хосейна (да будет мир с ним!) и его близких… Мы пойдём и отомстим врагу за гибель потомков Пророка…»
Из глаз хадж Хосейна текли слёзы. Солдаты тяжело вздыхали и тоже плакали. Из-за нахлынувших чувств хаджи не смог продолжать речь. Один из солдат по имени Реза Пурахмад прочёл нам повествование о мученической кончине имама Хосейна, после чего мы все помолились святой Фатиме Захре, попросив у неё помощи в предстоящем бою. Кстати, позывным для начала операции тоже было «Захра».
Даже если весь мир похож на абсурд, хорошая книга не даст вам сойти с ума. Люди рассказывают истории с самого начала времен. Рассказывают о том, что видели и о чем слышали. Рассказывают о том, что было и что могло бы быть. Рассказывают, чтобы отвлечься, скоротать время или пережить непростые времена. Иногда такие истории превращаются в хроники, летописи, памятники отдельным периодам и эпохам. Так появились «Сказки тысячи и одной ночи», «Кентерберийские рассказы» и «Декамерон» Боккаччо. «Новый Декамерон» – это тоже своеобразный памятник эпохе, которая совершенно точно войдет в историю.
«Унижение, проникнув в нашу кровь, циркулирует там до самой смерти; мое причиняет мне страдания до сих пор». В своем новом романе Ян Муакс, обладатель Гонкуровской премии, премии Ренодо и других наград, обращается к беспрерывной тьме своего детства. Ныряя на глубину, погружаясь в самый ил, он по крупицам поднимает со дна на поверхность кошмарные истории, явно не желающие быть рассказанными. В двух частях романа, озаглавленных «Внутри» и «Снаружи», Ян Муакс рассматривает одни и те же годы детства и юности, от подготовительной группы детского сада до поступления в вуз, сквозь две противоположные призмы.
В сборнике представлены произведения выдающегося писателя Фридриха Горенштейна (1932–2002), посвященные Израилю и судьбе этого государства. Ранее не издававшиеся в России публицистические эссе и трактат-памфлет свидетельствуют о глубоком знании темы и блистательном даре Горенштейна-полемиста. Завершает книгу синопсис сценария «Еврейские истории, рассказанные в израильских ресторанах», в финале которого писатель с надеждой утверждает: «Был, есть и будет над крышей еврейского дома Божий посланец, Ангел-хранитель, тем более теперь не под чужой, а под своей, ближайшей, крышей будет играть музыка, слышен свободный смех…».
В повести рассматриваются проблемы современного общества, обусловленные потерей семейных ценностей. Постепенно материальная составляющая взяла верх над такими понятиями, как верность, любовь и забота. В течение полугода происходит череда событий, которая усиливает либо перестраивает жизненные позиции героев, позволяет наладить новую жизнь и сохранить семейные ценности.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.
Когда даже в самом прозаичном месте находится место любви, дружбе, соперничеству, ненависти… Если твой привычный мир разрушают, ты просто не можешь не пытаться все исправить.