Мой французский дядюшка - [17]

Итак, не найдя в центре Европы проездного билета, я взял у моего старого (со­рок пять лет исполняется этой осенью - вот какой срок нашему знакомству) друга (известного французского писателя Nikolas Bokov) фарад, простите (почему-то немецкий влез в текст, кстати, не просто немецкий, а в русской транскрипции! вот что с нами делает акцент!) - велосипед я взял, велосипед! и поехал на поиски своего героя.

Затормозил мой механизм на спуске, зажал я рукоять и услышал из окна серого от пыли здания за седыми кустами - звук.

Новая фаза - фраза фрезы окончена - сразу.

Одноразовым шприцем.

Фрезе вторил токарный резец из разболтанного механизма окна. Завизжала под резцом заготовка - звонко, позорно, подзаборно - какой здесь зазор!

Призыв искры зов

обрезки стружки как розги визг искр

огрызки отрезки обрезки зззз переходящее в Ж - стружка грузно гвоздь

звоздили звездили

здесь только для русского читателя -

возникла оса

волшебник из страны Оз

озарение озера

звон позора

грузно гость

возвращение ос

возникли проказы ос

акварельное озеро Озирис

прозвище

розовые гроздья прозы забористо

заборов уже нет никто не поймет зоб

зов зуппе

загон и за здравие

я пью заздравную чашу -

проза мимоза проза хризантема зазноба знобит

Как звонок звукоряд!

(На зло и зависть Загребе)

До чего же нравится трава между рельсов железной дороги!

Стучатся и просятся на бумагу: венский шницель, франкфуртские сосиски, московская водка, баварское пиво, золингеновская сталь, мейсенский фарфор, цейсовский бинокль, пильзенское пиво, тульские пряники,

Лейпцигская всякая-всячина (аллерляй),

краковская колбаса,

лохнесское чудовище,

вампир из Дюссельдорфа,

рижский хлеб (с тмином),

нежинские огурчики (и нежинская рябина),

ачуевская икра,

нильский крокодил,

андалузский пес (ну, конечно!).

А из другого разряда будут - китайские палочки, японские суши, кофе по-турецки, чешские шпикачки, утка по-пекински, маленькие голландцы, африканская жара, арабские скакуны, французская булка, индийские фильмы, китайский зонтик,

(но и японский зонтик),

американский дядюшка (гвоздь нашей программы, а если быть окончательно точным - то всего романа),сибирские пельмени, английская соль, шотландский виски, итальянская забастовка, швейцарские часы,

голландский сыр (не много ли Нидерландов?), швейцарские банки, аргентинское танго, венгерская ватрушка, кавказский (наборный) пояс, испанский сапожок, французское вино, русская рулетка, ангорская шерсть, бермудский треугольник, камни Европы.

И, конечно же, разумеется, да кто же будет отрицать - французское - фуа-гра,

эльзасский сукрут, лиможский фарфор,

марсельский бордель.

(Автор признается: он мучился, вспоминая типично французское, но не выму­чил и спросил у коллеги Загребы, на что получил эти знаковые слова, за которыми встает нечто прекрасно-типично-французское).

Именно то, чего не хватает моему герою! То, к чему он стремится.

Стоп, здесь автор увлекся и от дяди перепрыгнул к себе. Нет-нет, назад, назад, любезные читатели.

На чем мы остановились? Мотай ленту назад! Так, слова Каменки (тоже дру­жок двоюродного дедушки - отца моего героя):

-...это явление временное, я думаю, Франция скоро займет более почетное место в мировой кинематографии.

46

Я вспоминаю, как учил Дамью петь «Бублички». Она произносила «Бубльеч- къи».

И как стало тепло, когда солнце - бубликами, баранками, сушками, кольцами, пятнами на траве и кустах - и зеленая листва - не верится, что бывает такая ли­ства. И тишина. Словно ты не в городе обитаешь. А далеко-далеко. Но ничего с собой сделать уже не можешь, и слушаешь его тишину, и вот уже уловил дальний шорох автобана, а вот и птицы слышны, и хлопок двери автомобиля - а. понят­но, тот самый человек, тот самый... Который. ежедневно в 5.48 хлопает дверью машины. Отправляясь на работу - это где-то напротив - но где, где? прямо через двор? Через пять домов: на соседней улице, неважно - там, за черепичными кры­шами. За красной черепицей старого района города.

Даже не шум, а ропот мотора.

Как всегда, она уткнется носом тебе в плечо, посапывает и шепчет, шепчет кому-то неведомому.

Странно посещать места, где давно уже не живешь. Не твое. Ты уже не хо­дишь здесь на почту или на рынок - через два дня на третий. Случайный посети­тель, а не житель. А раньше, считай, каждый дом узнавал. Но это хорошо - элемент новизны - кажись. Стенка не так была окрашена. А тут вместо аптеки - «Оптика». А на углу вообще снесли строение, и кому мешало. Ах, вот в чем дело - строитель­ство, вот для чего забор, и не зря плакат повесили.

Мы шли как-то с ней через задний. Нет, не двор, а улицу - грязную. С дву­сторонним движением автомашин. В основном фургонов. Вы, наверное, думаете, что здесь, на задних дворах. как пишут писатели. играют несчастные дети бедняков, грязные, оборванные. Вы ошибетесь - они играют под окнами. Нет, их родители работают. И дети вымытые и одетые. Но орут. Словно их кусают пчелы. Эти дети орут так, что слышно через закрытые окна.

ПРЕССА

«Интересы и честь страны требуют от Тардьё, чтобы он порвал с советской властью».

Андрэ Пиронно, «Эко де Пари».

«Андре Тардьё, порвите с Довгалевским!»

Эмиль Бюре, «Ордр».