Мой дядя Адриано - [39]

Тогда журналисты смотрели на моего дядю как на идиота, и никто не поставил бы и лиры на успех его предприятия. Только в последующие недели стало понятно, что «Фантастико» принесет с собой революционные перемены на телевидение. Если вы прочитаете обзоры прессы того времени, то заметите, как яростное осуждение постепенно уступает место робким похвалам, а в некоторых случаях и настоящему возвеличиванию «гениальности» Талантливого идиота. Но этот длинный ответ Адриано критикам отражает суть тогдашнего челентанизма.

Во времена «Фантастико» руководство RAI формировалось в соответствии с жесткими правилами КАФ: президентом телерадиокомпании был социалист Энрико Манка, а директором по связям с общественностью – христианский демократ Бьяджо Аньес. Первую ложку дегтя Адриано преподнес в середине первого выпуска: он пустил в эфир песню Дзуккеро[111], припев которой звучит так: «Только здоровая и осознанная похоть спасет юношу от стресса и Католического действия. Только здоровая и осознанная похоть спасет юношу от рекламы и Католического действия»[112]. Тогдашний глава канала Rai1 Марио Маффуччи на встрече перед запуском первого шоу напомнил Адриано, что брат Бьяджо Аньеса – один из лидеров Итальянского католического действия[113], поэтому песня Дзуккеро неуместна в эфире, но Адриано настоял, что она должна прозвучать, чтобы продемонстрировать публике – ведущий передачи абсолютно независим и, хоть он тоже католик, никто не ставит ему условий. Это было начало конфликта. RAI беспокоит, что Адриано невозможно контролировать, милый мальчик с виа Глюк оказался не так податлив, как они думали. Напротив, они начинают осознавать, что дядя может вытащить на всеобщее обозрение и другие неприятные моменты. Последнее не заставило себя долго ждать: накануне эпизода, который должен был выйти 28 ноября, все, как обычно, ждали начала шоу, а глава телекомпании Маффуччи был в бешенстве, потому что RAI хотела видеть сценарий, но Адриано непреклонен – ни слова о содержании программы, только новость, до последнего хранившаяся в секрете, о возвращении на телевидение Франки Раме[114]. И вот, впервые в истории телевидения, Франка Раме в прайм-тайм заставляет миллионы людей содрогнуться, рассказав об изнасиловании, произошедшем за много лет до этого.

«Очень сильное произведение», – по словам самой Франки Раме. Десятиминутная постановка, история насилия над женщинами, история изнасилования.

«Когда я читала свой монолог в театре, одна на сцене, больше тысячи раз, я говорила, что изнасилованная женщина может убедить компетентные органы в реальности произошедшего, только если она избита и истекает кровью или мертва».

Но в тот вечер Франка Раме была не одна, перед выступлением появился серьезный ведущий и представил ее: «Сейчас вам придется сделать над собой громадное усилие, трудно переключиться с комедии на трагедию. Но сделайте это, потому что каждый день хроники пестрят эпизодами сексуального насилия».

Я тогда поразился мужеству дяди. Дарио Фо и Франка Раме годами были в опале на RAI, их спектакли были перенесены на подмостки Палаццины Либерти[115] в Милане, и я даже предположить не мог, что дядя бросит вызов правящей культуре.

«Я годами рассказываю об изнасилованиях направо и налево, – снова говорит Раме, – конечно, у меня нет опросника, я просто беседую с теми, кого встречаю. Никто никогда не отказывался поболтать об этом, но потом все неизменно исчезали».

Самое странное, что Франке удалось провернуть это под носом RAI, моралистов и ханжей RAI, которые выгнали ее из передачи «Лучшая песня» (Canzonissima) в 1962 году вместе с мужем за сатиру против экономической и политической системы – тогда эту тему было запрещено обсуждать на государственном телевидении.

Признавшись, что никогда не смотрит телевизор, Франка все же посмотрела «Фантастико» из симпатии к Челентано. В интервью Даниэле Бранкати из газеты La Repubblica Франка Раме говорит: «Идея пришла ко мне сама. Я увидела, что Адриано снимает очень личные передачи, в которых могут освещаться даже самые сложные темы. Я позвонила ему на прошлой неделе, из Фьюмичино[116]. Потом поговорила с его женой Клаудией, она попросила прислать запись монолога. У меня ее не было, но я тут же записала все у друга дома. И я поняла, что Адриано заинтересовался моей идеей. Мы договорились, что я приеду на этой неделе. И вот я здесь».

Текст монолога, как и все тексты передачи, был просмотрен и одобрен RAI, у которой не было права вмешиваться. Примета времени. Франка Раме добавила: «Должна сказать, что этот монолог не подвергался никакой цензуре. У меня есть написанный текст, и мы, конечно, репетировали его раньше, и я могу заверить вас – это именно то, что я читаю в театре, читала уже миллион раз».

Дополнение: «Да, пожалуйста, напишите еще, что я считаю Адриано очень мужественным человеком, он с экрана заговорил об изнасиловании после всей той критики, которой подверглась его передача, а это важная тема, зрители половины Италии подвергались этому насилию».

Возможно, Адриано хотел таким образом извиниться перед этой частью публики, может, хотел показать, что для него нет запретных тем. Конечно, это странное сочетание – воинственная Франка Раме, женщина левых взглядов, и Адриано, отнюдь не левый.