Мой друг Отто - [4]
Мы с Отто переглянулись и ухмыльнулись.
– Кстати! – сказал Отто тоном «а сейчас – гвоздь программы!». – Кстати, о нём можно и рэп сочинить!
Голова у Отто варит. Не то чтобы он прям умник-умник. И всезнайкой его не назовёшь. И зубрилой. Он такой немножко весь в себе. Задумывается обо всяких разных вещах, о которых мне даже в голову не приходит задумываться. Например, обидно ли слепой рыбе, что она слепая. Или рыбам вообще не бывает обидно. Или ей всё равно, что она слепая, потому что в морских глубинах и так темень непроглядная. Однажды он мне поведал, что иногда по ночам просыпается в холодном поту, потому что не может представить себе бесконечность. Я по ночам обычно сплю без задних ног.
Идея насчёт рэпа была просто супер. Мы сдвинули в сторону коробки из-под пиццы, уселись за стол и приступили к работе. С Циммерманом рифмовалось: кран, банан, диван, барабан, чемодан. Ну и зверей немножко. Таракан, там. Или доберман.
С Хотте рифмовались ворота, суббота и болото. Всё это, к сожалению, звучало не очень по-гангстерски.
– Циммерман как доберман, Хотте, уходи в болото, – начал Отто, и меня разобрал смех. Да ещё какой! Я не мог остановиться, пока не насмеялся вдоволь. – Ну что ж ты ржёшь как лошадь, – укорил Отто. И я снова захохотал. – Да соберись уже! – Отто посмотрел на меня так сурово, как только мог. Суровость, конечно, не его конёк. Но всё-таки мне наконец удалось успокоиться. И вскоре у нас даже было готово первое четверостишие:
Какое-никакое начало.
срифмовали мы дальше. Повисла пауза. Долгая пауза. Мы пялились на стол.
– Нам нужно название, – внезапно сказал Отто. Он прав, у всех крутых рэперов есть сценические имена. Но нам ничего на ум не шло.
Около шести домой пришла мама. Мы были ровно на том же самом месте.
– Ага, все свои в сборе, – сказала она, целуя меня. Я стерпел, но только потому, что Отто меня знает целую вечность минус три недели. – Всё в порядке, ребята?
– Ну так, – отозвался я. – Нам нужно сочинить рэп для школы, а это не очень-то просто.
– О, какая замечательная идея! – воскликнула мама, раскладывая покупки. – По немецкому задали?
– По музыке, – ответил Отто.
Судя по виду, мысли его витали где-то очень далеко.
Мама рассказала, как прошёл день. Она работает в администрации большой больницы и часто приходит домой поздно. Сегодня у кого-то из её коллег был день рождения, угощали тортом.
– И наш практикант съел шесть кусков, представляете!
Да влёгкую. Я тоже могу шесть кусков съесть. Если бы мне кто-нибудь этот торт купил.
И вдруг ни с того ни с сего Отто воскликнул:
– Свои ребята!
Мы изумлённо посмотрели на него.
– Отличное название, – сказал он. – Рэперское.
Я немного попереваривал. Свои ребята. А и правда неплохо! С юмором. И ясно, что мальчишки. Однажды у бабушки с дедушкой я смотрел один древний фильм, который назывался «Джентльмены уносят кассу». Там было про бандитов, но бандиты были хорошие. И вообще не сказать, чтоб прям бандиты. Вполне приличные люди. Поэтому и «джентльмены», объяснила мне бабушка. Любезные такие господа. А мы мальчишки-бандиты. Свои ребята. Рифмуется с «пираты». И с «волчата».
– Мы свои ребята, не волчата, не телята, просто ребята – свои ребята! – выдал я речитативом.
Отто усмехнулся и сказал:
– Покатит!
Глава четвёртая,
в которой мы занимаемся физкультурой и строим планы
На следующее утро у нас была физкультура. Физкультуру я люблю. Во-первых, потому что люблю бегать и прыгать. А во-вторых, потому что люблю герра Ниндорфа. Ну, не в смысле прямо люблю. Но вроде того. У герра Ниндорфа длинные светлые волосы, как у сёрфера, он играет в музыкальной группе, гоняет на мотоцикле и никогда не говорит «дорогие ребята», когда чего-то от нас хочет. Он похож на человека, который живёт настоящей жизнью. Может, она и не вся состоит из приключений и опасностей. Но приключения и опасности в ней точно есть.
На физкультуре он разрешает нам делать вещи, которые другие учителя строго-настрого запрещают. Например, бороться как на настоящем ринге. Или лазить по канату, не подкладывая маты. Иногда мне кажется, что ему как бы немножко всё равно, но в хорошем смысле. Он просто не контролирует нас каждую секунду.
Сегодня мы взялись играть в вышибалы, и девчонки начали визжать, едва герр Ниндорф об этом объявил. Они и во время игры всё время вопят, потому что боятся мяча. Я этого не понимаю. Если не хотят, чтобы в них попали, пусть ловят! Но, по-моему, они и ловить ничего не хотят – им лишь бы повыделываться!
Отто вышибалы тоже не любит. Он вообще ненавидит играть в мяч. А также бегать, прыгать и лазить. И если на него посмотреть, то вполне понятно почему. Руки и ноги у Отто всегда идут не туда, куда надо. Как будто голова не может толком приказать телу, что делать. Или как будто тело только наполовину его слушается. Поэтому он вечно спотыкается о собственные ноги, налетает на окружающих, не может поймать мяч и мешком валится что с бревна, что с брусьев.
Его родители надеялись, что йога ему поможет. И Отто говорит, что они были совершенно правы: падать ему теперь не так больно, как раньше.
