Дети великого океана

— Ах! — сказала мать Рамона и Риты, поднимаясь со своего места под кокосовой пальмой. Ей пришлось сделать всего несколько шагов, чтобы войти в свою маленькую кухню. — Феликс уже возвращается с поля и дети идут домой из школы. Все сразу. Дети сегодня запоздали и будут очень голодны. Нужно поскорее развести огонь. Рис быстро сварится.

Она хотела развести огонь, но в кухне не оказалось дров. Поэтому она опять вышла из кухни, спустилась с маленькой лестницы и прошла под дом. Дом их стоял на высоких сваях (столбах), и под ним всегда лежала куча хвороста.

Их собака Динго тоже жил под домом, когда он был дома, и там же лежали пустые корзины и куча стеблей земляного ореха. Там же стояла старая повозка и лежала куча досок. Две курицы уже уселись на ночь на кучу хвороста.

— Ш-y! — сказала мать близнецов, махая на них подолом юбки.

Когда они, кудахтая, слетели вниз, она взяла охапку дров и опять поднялась в кухню.

— Рамон должен принести мне дров, как только придет домой, — сказала она сама себе, когда вошла в кухню. Она сбросила на пол дрова и приготовилась разводить огонь.

Печка у нее была просто длинный ящик на четырех ножках. Ящик был наполнен землей. Сначала она положила на эту землю три камня, вот так — П-образно. Потом между ними положила кучку хвороста и подожгла его.

Она вымыла четыре пригоршни рису и положила их в глиняный горшок. Потом она налила в горшок воды из очень странного ведра. Это был длинный кусок стебля бамбука.[1]

Скоро огонь стал весело потрескивать и пар поплыл маленькими облачками к тростниковой крыше над головой Петры.

Когда все это было сделано, Петра выглянула в окно, — но она ничего не могла увидеть, потому что окно было закрыто. В окне у них не было стекла. Вместо стекла были вставлены в выдвижную раму тоненькие раковины. Она отодвинула раму и выглянула в окно. Она услышала лай Динго, потом она услышала голоса и, наконец, увидала Рамона и Риту. Они шли вдоль берега залива, а Динго прыгал около них и старился лизнуть их в лицо. Петра выбежала им навстречу и тоже поцеловала их. Потом они все вместе вошли в кухню.

Когда Рамон принес из-под дома дров, он сказал матери:

— Манонг (это было их ласкательное имя для матери), — я так голоден, что мог бы съесть тарелку риса величиной с этот дом.

— И я могла бы, — сказала Рита.

— Ах! Что мне делать?! — всплеснула в отчаянии руками мать: — Того, что варится в этом горшке, не хватит даже, чтобы наполнить одну единственную комнату. — Она улыбнулась им и добавила: — Но, мои ненс (это было ее ласкательное имя для детей), — может быть ваши глаза хотят больше, чем ваши желудки? Я положила четыре полных пригоршни в горшок. Было бы очень грустно, если бы вы лопнули.

Рита заглянула в горшок.

— Нет никакой опасности нам лопнуть, если это все, что ты приготовила, — воскликнула она, — я могла бы съесть все это одна до последней крошки.

Мать уже не улыбалась.

— Это все, что у нас есть на сегодня, — сказала она: — наши мешки с рисом почти пусты и ведь в них не прибавится рису до жатвы, а отец еще только пашет поле для нового посева. В прошлом году урожай был плохой, вы это знаете, и если мы не будем бережливы, мы скоро окажемся совсем без риса.

Близнецы бросились к матери.

— Но, манонг, мы не можем же жить без риса. Эго же наша единственная еда! — сказал Рамон.

Мать ущипнула его за щеку.

— Ну, вам не придется голодать, — сказала она, — и если мы будем бережливы и отцу повезет в рыбной ловле, то у нас будет достаточно еды, даже если у нас будет очень мало риса.

Пока она это говорила, она взяла сковородку и начала разводить другой маленький костер на печке.

— Глядите, обжоры, — сказала она, — я поджарю для вас еще несколько бананов, и если вы думаете, что для вас и этого недостаточно, вы можете спуститься к реке и посмотреть, не найдете ли вы там крабов.

— Я видел там несколько норок крабов недалеко от плота, — сказал Рамон. — Идем же, Рита. — И дети побежали к реке. Динго бросился за ними, радостно лаял и бегал вокруг них.

— Снимите туфли, — крикнула мать им вслед. — Если вы не снимите их, то они будут мокрые и грязные, а вы должны их держать в порядке. Иначе в чем же вы пойдете в школу.

Близнецы сразу сели на землю и сняли туфли. Они оставили их под кокосовой пальмой и побежали вдоль берега к месту, где был привязан плот.

Когда они туда пришли, они начали палками шарить в тине, ища норок крабов. Черепаха, которая грелась на солнце, сидя на бревне, с плеском соскользнула в воду. Маленькая рыбка медленно проплыла среди тростника около берега. Дети видели и черепаху и рыбу, но не могли найти ни одного краба. Напрасно Рамон, лежа на животе на берегу, ощупывал палкой тину, перепачкав руки до локтя. Когда он, наконец, встал, его колени оказались тоже в грязи.

— Должно быть все крабы погибли от чумы… Я больше не буду искать здесь, — сказал Рамон. — Здесь то уж во всяком случае нет ни одного. Я пойду выше по реке и попытаюсь там найти. Идем!

Он вскочил на ноги и они побежали вверх по реке. Динго побежал за ними по пятам.

Скоро они подошли к тому месту, где старый карабу, Короткохвостый, валялся в мутной воде. Над ним, как всегда, роем вились овода, а белая цапля, стоя на его спине, жадно ловила и глотала их. Невдалеке плавали утки. Они тоже ловили мух.