Мой дом — не крепость - [2]

Шрифт
Интервал

Вещей было много. Если люди подолгу сидят на одном месте, они неизбежно обрастают всяческим скарбом. Причем добрая половина его кажется нужной, даже необходимой, пока лежит себе где-нибудь в неприкосновенности, извлеченная же на свет божий годится разве на свалку.

К концу дня все сникли. Уложив Танюшку, Ирина в изнеможении уселась в кухне на табурете и, не зажигая света, молча смотрела в окно.

Весь новый район, расцвеченный веселыми огоньками, был виден отсюда как на ладони. Я присел на подоконник, с удивлением прислушиваясь к своему радикулиту, который сверх ожидания вел себя образцово. Только ноги гудели от бесконечных подъемов и спусков по лестнице.

И все же я испытывал ни с чем не сравнимое чувство радостного воодушевления, словно было преодолено невидимое препятствие и судьба нашего семейства отныне должна складываться совсем по-иному, гораздо счастливей, чем прежде.

Мне вообще ничего не доставалось легко. То, что другие имеют в юности — наручные часы, фотоаппараты, велосипеды и прочее, — я приобретал уже взрослым, явно с опозданием и на свои заработанные, а Ирина, глядя на мои восторги, называла меня большим ребенком. Причем я не могу сказать, что родители мои были стеснены в средствах или отличались чрезмерной бережливостью. Но так уж вышло. Вот и первую в своей жизни квартиру с удобствами я получаю, когда Алешка кончает десятилетку.

Я посмотрел на жену и понял, что с ней происходит то же самое. Глаза у нее блестели.

— Отсюда совсем не далеко до школы, — сказала она. — Минут восемь — десять, если не спеша. По крайней мере не нужно будет ездить на автобусе. Пройтись по свежему воздуху с утра вовсе не вредно.

— Мадам всегда руководствуется соображениями пользы?

— Нечего зубоскалить. Я серьезно. Алик, тебе не пора спать?

— Я иду, мама. Спокойной ночи!

Ирина ушла в ванную.

Удивительные существа женщины. Утомленный мужчина думает только об отдыхе. Женщина же преображается на глазах, стоит ей добраться до самого обыкновенного водопроводного крана, из которого течет чистая вода.

Я курил, по привычке пуская дым в форточку, а Ирина битый час плескалась за стенкой. Ее хватило даже на то, чтобы накрутить волосы на бигуди. Она вышла в халатике, с розовой косынкой на голове, свежая и помолодевшая.

— Ты еще не спишь?

— Нет, — разглядывая ее, сказал я. — Не хочу спать. Давай откроем бутылку сухого и выпьем!

— Что ты? Я с ног валюсь от усталости!

Я попытался ее обнять, но не тут-то было. Она никогда не позволяла никаких вольностей, если дети находились поблизости.

Однако я отвлекся. То, ради чего я рассказываю о нашем переезде, случилось поздно вечером благодаря моей рассеянности. У меня начисто вылетело из головы, заперт ли подвал, куда мы выгрузили хлам, который нельзя было тащить в комнаты. За день о подвале никто не заикнулся. У Ирины есть обыкновение вспоминать о таких вещах, когда я уже улягусь. Не осталась ли незапертой входная дверь, не забыл ли я открыть форточку в кухне, хорошо ли закручены водопроводные краны — все это приходит ей в голову, когда я вот-вот готов заснуть и уж конечно никак не расположен вставать, одеваться и идти проверять, все ли в порядке.

Я поворчал, но делать было нечего: пришлось взять на всякий случай свечу и отправляться.

Свет на лестнице уже не горел. Я зашаркал шлепанцами по площадке, нащупывая ногой первую ступеньку, и в этот момент услыхал довольно громкие голоса. Они доносились снизу. Разговор шел на высоких нотах.

В темноте почему-то лучше слышно. Я вовсе не старался прислушиваться, но и без того каждое слово, произнесенное внизу, долетало до меня с такой отчетливостью, как будто говорившие стояли рядом.

Один из голосов, более резкий и властный, принадлежал, по-видимому, уже немолодой женщине:

— Я не желаю ничего слушать, Оля. В наше время порядочные девушки не стояли с молодыми людьми в парадных!.. Сейчас же отправляйся домой!

— Зачем же так?.. — миролюбиво ответил мужской голос. — Мы и не стояли… а только что подошли, я просто проводил…

Банальная история. Сейчас эта девица, дрожа от волнения и обиды, пролепечет в свое оправдание, что она опоздала не нарочно, больше не будет и т. д. и т. п.

Но я ошибся. Низкий, чуть хрипловатый девичий голос, который я услыхал, был спокоен и холоден. Я даже вздрогнул, представив себе на мгновение, что так отвечает мне повзрослевшая Танька. У меня очень сильна привычка примерять себя к разным жизненным положениям. Плохо это или хорошо, не знаю.

— Напрасно ты обвиняешь меня в непорядочности, мама, — сказала Оля. — Мы действительно здесь не стояли. Хотя я не собираюсь оправдываться. Но и ты должна согласиться, что в твое время молодым людям позволялось бывать в домах, где живут семнадцатилетние девушки, а у нас…

— Оля, замолчи! Сейчас же иди домой!

— Не говори так громко, мама. Ты перебудишь соседей.

— Оля, я пошел… ну зачем ты?.. — виновник перепалки вел себя далеко не геройски.

Я очень живо представил себе его, наверное, тщедушного, напуганного, готового удрать в любую минуту. Вообще когда мне приходится бывать свидетелем столкновений между «детьми» и «отцами», я чаще всего принимаю сторону молодых. Мне постоянно кажется, что у нас, стариков, слишком короткая память: мы забываем свое собственное прошлое, требуем с юности гораздо строже и больше, чем с самих себя. Но об этом успеется.


Рекомендуем почитать
Орлиное гнездо

Жизнь и творчество В. В. Павчинского неразрывно связаны с Дальним Востоком.В 1959 году в Хабаровске вышел его роман «Пламенем сердца», и после опубликования своего произведения автор продолжал работать над ним. Роман «Орлиное Гнездо» — новое, переработанное издание книги «Пламенем сердца».Тема романа — история «Орлиного Гнезда», города Владивостока, жизнь и борьба дальневосточного рабочего класса. Действие романа охватывает большой промежуток времени, почти столетие: писатель рассказывает о нескольких поколениях рабочей семьи Калитаевых, крестьянской семье Лободы, о семье интеллигентов Изместьевых, о богачах Дерябиных и Шмякиных, о сложных переплетениях их судеб.


Мост. Боль. Дверь

В книгу вошли ранее издававшиеся повести Радия Погодина — «Мост», «Боль», «Дверь». Статья о творчестве Радия Погодина написана кандидатом филологических наук Игорем Смольниковым.http://ruslit.traumlibrary.net.


Сердце сержанта

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Саранча

Сергей Федорович Буданцев (1896–1939) — советский писатель, автор нескольких сборников рассказов, повестей и пьес. Репрессирован в 1939 году.Предлагаемый роман «Саранча» — остросюжетное произведение о событиях в Средней Азии.В сборник входят также рассказы С. Буданцева о Востоке — «Форпост Индии», «Лунный месяц Рамазан», «Жена»; о работе угрозыска — «Таракан», «Неравный брак»; о героях Гражданской войны — «Школа мужественных», «Боевая подруга».


Эскадрон комиссаров

Впервые почувствовать себя на писательском поприще Василий Ганибесов смог во время службы в Советской Армии. Именно армия сделала его принципиальным коммунистом, в армии он стал и профессиональным писателем. Годы работы в Ленинградско-Балтийском отделении литературного объединения писателей Красной Армии и Флота, сотрудничество с журналом «Залп», сама воинская служба, а также определённое дыхание эпохи предвоенного десятилетия наложили отпечаток на творчество писателя, в частности, на его повесть «Эскадрон комиссаров», которая была издана в 1931 году и вошла в советскую литературу как живая страница истории Советской Армии начала 30-х годов.Как и другие военные писатели, Василий Петрович Ганибесов старался рассказать в своих ранних повестях и очерках о службе бойцов и командиров в мирное время, об их боевой учёбе, идейном росте, политической закалке и активном, деятельном участии в жизни страны.Как секретарь партячейки Василий Ганибесов постоянно заботился о идейно-политическом и творческом росте своих товарищей по перу: считал необходимым поднять теоретическую подготовку всех писателей Красной Армии и Флота, организовать их профессиональную учёбу, систематически проводить дискуссии, литературные диспуты, создавать даже специальные курсы военных литераторов и широко практиковать творческие отпуска для авторов военной тематики.


Обвал

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.