Мост через канал Грибоедова - [13]

Василий Николаевич бьет Никиту Петровича по уху, валит на пол и лежачего бьет ногами, как в телевизионном вечернем триллере на сон грядущий. Потом допивает из бутылки вино, не оставляя отпечатков, – ту самую «Викторию», которая, что особенно обидно, в переводе означает «Победа». А другую бутылку под названием «Santa Tereza», то есть «Святая Тереза», находит в укромном месте и забирает с собой.

Через какое-то время приходит милиция и помогает Никите Петровичу подняться с пола. Задержка, понятно, по объективным причинам: террористы берут заложников, тротиловые эквиваленты взрываются, пули бандитские свищут. Но в плане дачи показаний Никиту Петровича просят сообщить, не кавказской ли национальности было лицо то самое.

– Нет, – Никита Петрович с трудом качает головой, – ни лицо, ни прическа.

– Жаль, – говорят ему, – но все равно вы оказали следствию неоценимую помощь.

И жмут ему руку, словно герою.

– Очень рад, – говорит Никита Петрович и улыбается, довольный. Хромая, провожает милицию до двери.

И до сих пор еще, кстати, прихрамывает на левую ногу.

Upd 2 Рыболовы

Пестряков и Клепиков были друзья-рыболовы.

Однажды у Пестрякова в трамвае вынули из кармана бумажник.

Пестряков сильно обиделся и придумал такую вещь: пришил два ряда рыболовных крючков внутри брючного кармана, чтобы тот, кто сунет туда руку, зацепился и не ушел. Оснастив себя так, он стал разъезжать в трамваях, напуская на себя рассеянный вид. Почувствовав в кармане постороннюю руку, рыболов делал особое подсекающее движение корпусом, после чего оставалось только сдать пойманного на крючок карманника какому-нибудь милиционеру.

Таким вот образом он поймал больше десятка мелких воришек и остановился не потому, что карманников стало меньше, а потому что надоел милиционерам. У них, у милиционеров, и поважнее того дела были.

Со времени этого случая прошло уже лет двадцать, а у Клепикова вынули из кармана бумажник совсем недавно. Он сделался зол на людей и решил поступить по примеру Пестрякова. Пришил себе тоже два ряда рыболовных крючков внутри брючного кармана. Еще положил газетной бумаги, чтоб карман оттопыривался. В трамвае напустил на себя рассеянный вид и стал ждать. Ждать пришлось недолго – кто-то, протискиваясь в тесном проходе, плотно прижался к спине Клепикова, и тот почувствовал скользнувшую ему в задний карман постороннюю руку. «Надо подсекать», – подумал Клепиков и сделал движение корпусом. Тот, кто был сзади, не вскрикнул, а что-то прошипел сквозь зубы. Его рука исчезла из клепиковского кармана. «Сорвалось», – подумал Клепиков. И тут кто-то крепко взял его за локоть, кто-то другой пихнул в спину. Клепикова вытолкнули из трамвая – так быстро, что он не успел сообразить, в чем дело, и пришел в себя уже оказавшись в темном углу между какими-то ларьками. Здесь его приставили к стенке и отпустили, но уйти не давали.

Двое их было.

– Ты что же это творишь, козел? – сказал первый.

– Умнее всех хочешь быть? – спросил второй и ударил Клепикова кулаком под дых.

– Это же вроде как мой карман, собственный, – пробормотал Клепиков.

– Это не твой карман, – сказал второй, – это его карман. – И показал пальцем на первого.

– Мой карман, – подтвердил первый.

– Усвоил? – второй ударил Клепикова кулаком.

– Не слышу голоса, – сказал первый.

– Ой! – воскликнул Клепиков.

– Не врубился клиент, – сказал первый, а второй, размахнувшись, ударил.

– Да, да, я понял, – закивал головой Клепиков, – это его карман.

– И в следующий раз в моем кармане должно лежать то, чему полагается лежать в кармане, – сказал первый.

– Раз в неделю по двадцать баксов, – уточнил второй.

– Это же вроде как рэкет, – пробормотал Клепиков.

– Сам напросился в натуре, – сказал первый.

– Я не смогу столько, у меня зарплата маленькая, – робко возразил Клепиков.

– В собес жалуйся, – сказал первый.

– Работать надо, – ухмыльнулся второй, – а не груши околачивать.

– Усек? – спросил первый. – Или еще добавить?

– Усек, – вздохнул Клепиков.

– А сотню баксов гони за ущерб, – первый помахал перед глазами Клепикова рукой с расцарапанным пальцем.

– У меня нет столько, – сказал Клепиков, доставая бумажник.

– Остальное положишь в карман к следующему разу. В мой карман, – сказал первый, принимая деньги.

Второй развернул Клепикова лицом от себя и, подтолкнув вперед, сильно ударил ногой по его заднему карману.

– Чтоб помнилось лучше, – сказал он вдогонку.

Крючки, пройдя сквозь брючную ткань, впились в тело Клепикова. Клепиков охнул и хромая пошел в кусты освобождаться.

Upd 3 Иван Полупудов

Андрей Васильевич и Николай Петрович ехали в одном трамвае. Андрей Васильевич был водитель, а Николай Петрович – простой пассажир. Иван Полупудов тоже ехал в этом трамвае. Он ехал в одну сторону с Николаем Петровичем, но дальше. Женщины, Клара Петровна и Людмила Сергеевна, тоже ехали далеко – до самого трамвайного кольца.

В вагоне сломалась дверь на задней площадке и перестала закрываться. Андрей Васильевич, сидя на своем водительском месте, думал, что дверь не закрывается потому, что люди лезут в переполненный вагон. Он глядел на сигнализирующую об открытой двери лампочку и говорил в микрофон: «Освободите заднюю дверь. Трамвай с открытой дверью не поедет». А в это время женщины, Клара Петровна и Людмила Сергеевна, трясли и дергали эту заднюю дверь, чтобы она закрылась. А Андрей Васильевич читал газету, пользуясь свободной минутой, пока горит лампочка. Николай Петрович тоже читал газету, сидя на своем пассажирском месте. А Иван Полупудов ничего не читал. Он подошел к двери, сильно взялся руками и закрыл ее.