Москвины: «Лед для двоих» - [18]

— Вы потом как-то поддерживали с ними отношения?

— Нет. Встретились очень много лет спустя, когда они приехали в Питер в 2003-м.

* * *

На льду я видела Белоусову и Протопопова лишь однажды — на чемпионате Европы-1996 в Софии. На протяжении предыдущего года фигуристы пару раз выступали в благотворительных шоу, а в Софию организаторы соревнований пригласили Протопоповых не только в качестве почетных гостей, но и с тем, чтобы легендарные фигуристы приняли участие в церемонии открытия соревнований. Тренировались Олег и Мила по ночам: дневной лед был отдан участникам, а поздно вечером начинались репетиции открытия.

И именно к ночи трибуны активно заполнялись зрителями.

Первое мое впечатление от катания Белоусовой и Протопопова было сильным. Ни прыжков, ни поддержек, ни выбросов двукратные олимпийские чемпионы не делали, да, наверное, и не могли. Но со льда веяло какой-то особой магией абсолютного единства движений, жестов, чувств. Коньки скользили по льду без единого шороха. При этом меня не покидало чувство, что это катание не предназначено для зрителей: оно было слишком интимным. Видимо, то же самое чувствовали трибуны, оцепеневшие в каком-то немом восхищении.

После тренировки я спустилась в раздевалку к Миле. Подождала, пока та снимет коньки, накинет на трико любимую вязаную кофточку. Потом мы шли к автобусу и Протопопов, как бы мимоходом подчеркнув, что после смерти Сергея Гринькова они с Милой остались единственными олимпийскими чемпионами в парном катании, кто продолжает кататься вместе, рассказывал, почему считает невозможным для себя приехать в когда-то родной Питер на празднование столетнего юбилея фигурного катания.

— Мы получили факс, подписанный мэром города Анатолием Собчаком, в котором сообщалось, что нас приглашают на юбилей. Соответственно, отправили ответный, где написали, что если нас приглашают в качестве участников показательных выступлений (из приглашения было не очень понятно, в качестве кого нас хотели бы видеть в Питере), то просим компенсировать тренировочные расходы. Для нас подобное выступление слишком серьезно, чтобы приезжать неподготовленными. В Швейцарии мы тренируемся на общественном катке в городском парке. Когда погода солнечная и морозная, швейцарцы уезжают за город кататься на лыжах, и каток пустеет. В такие дни мы тренируемся более интенсивно, но, тем не менее, не можем кататься под свою музыку. А главное, должны постоянно приспосабливаться к очень маленькому пространству. Чтобы подготовить серьезную программу, надо арендовать лед. Это стоит 155 швейцарских франков в час.

— Ответ из Питера мы получили только через месяц, — продолжал Протопопов. — Сначала нам позвонил какой-то человек, а еще через неделю пришел факс, в котором говорилось: «Позвольте пригласить вас в Санкт-Петербург для участия в показательных выступлениях. Условия выступления — согласно предложенным по телефону нашим представителем».

Возможно, со своей стороны организаторы считали такую форму отношений нормальной, но нам это показалось дикостью: в конце концов мы понятия не имели, с кем разговаривали по телефону и какие условия конкретно имелись в виду. Кстати, вся переписка у нас с собой…

В Софию Белоусова и Протопопов приезжали бесплатно. Их выступлению на церемонии открытия организаторы отвели полторы минуты и чуть меньше половины катка (на остальной площади льда стояли участники праздничной массовки).

После я не раз жалела, что видела это. Протопопов вышел на лед в соломенного цвета парике (под софитами искусственные волосы казались рыжими), лицо было покрыто толстым слоем грима с нарисованным на нем румянцем, подведенными глазами и губами. Его партнерша была в коротеньком красном платьишке («Мы до сих пор влезаем в костюмы, в которых катались в 1968 году») с красным бантиком в волосах.

Контраст с ночными тренировками был разителен: там на льду были мастера, для которых кататься было так же естественно, как дышать. Здесь — двое немолодых людей, отчаянно, но тщетно пытающихся скрыть свой возраст. Эти попытки — нелепые, а главное, абсолютно ненужные — напрочь заслоняли катание пары и заставляли вспомнить высказывание выдающегося русского хореографа Игоря Моисеева: «Танцевать можно и в тридцать лет и в шестьдесят. Но в шестьдесят на это не надо смотреть».

* * *

Несколько лет спустя я спросила Москвина, какие чувства у него вызывает тот факт, что бывшие ученики, которым уже за 70, продолжают выходить на лед перед публикой.

— Если человек действительно это любит, почему нет? — спокойно ответил тренер. — Возьмите меня. Если бы я сейчас вдруг вздумал вспомнить молодость и снова начал ходить на яхте, кто мог бы меня осудить за это? Что касается Протопоповых, я испытываю определенное уважение к тому, что люди настолько преданы фигурному катанию.

В каком-то смысле они напоминают мне математика, который доказал гипотезу Пуанкаре, но отказался от крупной премии. Не поехал ее получать лишь по той причине, что пожалел тратить время на поездку, отвлекаясь от своей работы. Олег в этом отношении — нормальный человек. Он всегда с удовольствием принимал все, что ему положено. Но любил фигурное катание как никто другой.