Москва - Вашингтон: Дипломатические отношения, 1933 - 1936 - [18]

10 февраля Н.Н. Крестинский также телеграфировал Трояновскому о непонимании американских предложений об уплате долгов: ведь с Рузвельтом была достигнута договоренность об уплате только некоторой суммы долгов по старым претензиям при условии получения займа в размере 200 млн долл. сроком на 20 лет. Президент, возможно, изменил свое мнение, отошел от достигнутой и зафиксированной договоренности. "Мы ни в коем случае не пойдем, — предупреждал Крестинский, — на уплаты какой бы то ни было суммы по старым претензиям, если нам не будет представлен долгосрочный денежный заем. За сравнительно краткосрочные товарные кредиты мы такой компенсации не дадим"13. Выражалось удивление тем, что переговоры еще не начались, а американцы уже отвергли установленную сумму в 75 млн долл. Этот факт и отход от ранней договоренности свидетельствовал о наличии неожиданных и серьезных разногласий.

По указанию НКИД Трояновский уведомил Хэлла, что его правительство намерено строго придерживаться условий соглашения и больше 75 млн долл. оно платить не намерено. К тому же речь всегда шла вовсе не о товарном кредите, а о займе, которым оно должно распоряжаться по своему усмотрению14. В госдепартаменте выслушали заявление полпреда, но не приняли во внимание его доводы. Вместо поисков компромисса американские дипломаты предпочли занять твердую позицию. 13 февраля У. Буллит, У. Мур и Р. Келли встретились с А.А. Трояновским и предложили ему оформить предложения США в виде письма полпреда на имя госсекретаря Хэлла. Проект такого письма был подготовлен в госдепартаменте и 20 февраля вручен Трояновскому. Его основные положения сводились к следующему: 1) для полного урегулирования вопроса о долгах и взаимных претензиях советское правительство должно уплатить Соединенным Штатам 150 млн долл.; 2) на все кредиты или займы начисляются добавочно 10%, используемых в первую очередь для оплаты основной суммы долга; 3) советское правительство обязано по требованию США информировать о кредитах и займах, полученных от американских граждан; 4) с июля 1934 г. установленная в 150 млн долл. сумма долга будет приносить доход в размере 5% годовых, которые подлежат уплате 2 раза в год; 5) в сумму 150 млн долл. не включатся активы, принадлежащие советскому правительству и находящиеся в распоряжении американской администрации15. Ознакомившись с меморандумом, Трояновский посетил госдепартамент и выразил недоумение, поскольку во время переговоров Литвинова и Рузвельта речь шла о займе. Однако Келли утверждал, что "речь шла и о кредитах и о займе". Полпред не согласился. Таким образом проявилось разногласие в трактовке текста соглашения. К тому же оно дополнилось тем, что в соглашении не было сказано об уплате процентов на сумму признанного долга и предусматривалось всего 7% уплаты. В предлагаемом проекте указывалось 14—15%. "Это совершенно неприемлемо", — подчеркнул полпред. Размер получаемого займа также не назывался. Меморандум госдепартамента внимательно был изучен в НКИД, и 24 февраля Литвинов дал указание Трояновскому официально заявить госсекретарю, что предложения американской стороны неприемлемы в целом. При этом он заметил, чтобы полпред не выдвигал возражений по отдельным пунктам, дабы не создавать у американцев впечатления о согласии с остальными16. С чувством огорчения в НКИД восприняли телеграмму, полученную от Трояновского 22 февраля. В ней он уведомлял, что юрисконсульт "Нэшнл Сити Бэнк" Вильям В. Ланкастер в письме на его имя поставил вопрос о финансовых претензиях этого банка по царским долгам. Об этом он говорил еще в 1932 г. Речь шла о 250 млн руб. и нескольких миллионах долларов. Сталин ознакомился с телеграммой и сделал пометку: "Послать подальше"17. 26 февраля 1934 г. политбюро приняло предложение Литвинова и отклонило идею "Нэшнл Сити Бэнк", который длительное время добивался согласия советского правительства на сепаратные переговоры по погашению его претензий. Условия госдепартамента от 20 февраля были неприемлемы и невыгодны для СССР. Они противоречили подписанному соглашению. Но Москва решила продолжать переговоры и искать компромисса. Проявляя повышенную заинтересованность в торговле с СССР, правительство США в феврале создало Экспортно-импортный банк для кредитования торговых операций. Проект об организации банка принадлежал заведующему восточноевропейским отделом госдепартамента Р. Келли, который разработал основные функции банка, призванного регулировать и контролировать торговые отношения с СССР. Главой его был назначен Джордж Пик. Первоначальный капитал банка составлял 11 млн долл. В его задачу входило финансирование советских заказов на американском рынке19. В правление банка входили представители госдепартамента, министерств торговли и земледелия, Реконструктивной финансовой корпорации. Через него правительство намеревалось размещать советские заказы. Госдепартамент рассчитывал поставить деятельность банка в зависимость от уплаты долгов и с его помощью лишить советское правительство возможности играть на конкуренции между различными группами бизнесменов, короче говоря, использовать банк в случае необходимости как инструмент давления на СССР. Когда американские предприниматели выступили за расширение кредитов и торговли, госдепартамент и правление банка заявили, что это станет возможным после урегулирования долгов в соответствии с предложениями президента Рузвельта20. В частности, 17 марта госсекретарь Хэлл информировал посла Буллита: правление Экспортно-импортного банка приняло резолюцию с одобрения Рузвельта, что оно "не будет предоставлять никакие кредиты на оплату советских закупок в Соединенных Штатах, пока советское правительство не предоставит приемлемого для президента предложения по урегулированию вопроса о долгах"21. Таковы по существу были назначение и цели банка. Поскольку американцы отошли от условий соглашения, переговоры приняли довольно сложный характер и обещали быть затяжными. В госдепартаменте ждали ответа. Трояновский обдумывал неблагоприятно сложившуюся ситуацию. Его беспокоили настойчивость и поспешность американцев. Продолжать переговоры в таких условиях было нежелательно. Ведь полпредство только приступило к исполнению своих обязанностей, и уже появились "тучки" на дипломатическом небосклоне. Он попытался рассеять их и перенести переговоры о долгах и претензиях в Москву. «Пусть Литвинов и Буллит, — решил он, — продолжат их в Москве; они хорошо знакомы со всеми их перипетиями и историей выработки "джентльменского соглашения"»22. Эту идею Рузвельт воспринял осторожно. Вначале он отклонил ее, затем начал колебаться. Однако разумные доводы полпреда побудили президента задуматься, а потом согласиться. Но на такой шаг он пошел крайне неохотно, так как ему хотелось держать переговоры под своим наблюдением и контролем. Разумеется, советское правительство готово было обсуждать вопросы о долгах, взаимных претензиях и кредитах. Оно понимало, что их нерешённость будет препятствовать налаживанию сотрудничества между двумя странами и что необходимы взаимные уступки, учет интересов обеих стран. Советская сторона была готова при предоставлении займа или кредита удовлетворить американские требования о долгах в установленной сумме. В соответствии с соглашением оно просило предоставление долгосрочного займа. Большая часть его предназначалась для закупки в США промышленного оборудования и других товаров, необходимых для развития экономики страны. Эти предложения открывали путь к урегулированию взаимных претензий. 4 марта Трояновский получил уведомление из НКИД о том, что лично Литвинов намерен вести переговоры с Буллитом о долгах и займе.