Послы СССР и США вручают верительные грамоты
16 ноября 1933 г. — памятная дата в истории советско-американских отношений. В этот день более 65 лет назад в Вашингтоне в результате переговоров президента Франклина Рузвельта и наркома иностранных дел СССР М.М. Литвинова была достигнута договоренность о нормализации дипломатических отношений между Советским Союзом и США. История установления советско-американских дипломатических отношений подробно анализировалась в работах как американских, так и отечественных историков, в частности автором этих строк. Однако остались "за кадром" подробности первых встреч послов США и СССР после вручения ими верительных грамот с руководителями обоих государств, определение на этих встречах основных подходов к ряду важнейших вопросов международной жизни первой половины 30-х годов. Выявленные архивные документы в сочетании с ранее опубликованными материалами дают возможность по-новому осветить эту интересную страницу советско-американских отношений. Сразу же после торжественного объявления в Вашингтоне об установлении дипломатических отношений между СССР и США были названы послы обоих государств. 17 ноября президент Рузвельт назначил послом в Москву политического деятеля и дипломата Уильяма Буллита. Три дня спустя Президиум ЦИК СССР назначил первым советским полпредом в США Александра Антоновича Трояновского, видного дипломата, в течение последних пяти лет — посла СССР в Японии. Буллит отправился на пароходе в Европу в начале декабря. Настроение у него было хорошее. Он получил высокое назначение. Его поздравляли. Имя и фотографии его печатались на первых страницах газет. Буллит находился в центре внимания публики и дипломатических кругов. Это тем более было приятно, что на протяжении последних лет о нем, казалось, забыли. Уильям Буллит родился в Филадельфии. Выходец из богатой семьи. Окончил Йельский университет. Уже в студенческие годы проявил интерес к истории, дипломатии, политике. В 1919 г. принимал участие в мирной конференции в Париже. В том же году ездил в Россию в качестве представителя президента Вильсона. Он привез предложения по заключению мира, встречался с Лениным. Согласившись в принципе с проектом стран Антанты, Ленин внес ряд уточнений: предложил вывести все иностранные войска из России, прекратить оказание военной помощи генеральским "правительствам", созданным на территории бывшей Российской империи, засчитать золото, захваченное чехословаками, в уплату российского долга. И Буллит привез советские предложения в Париж и передал их президенту Вильсону и госсекретарю Р. Лансингу, встретился с английским премьером Ллойдом Джорджем. Он надеялся на одобрение привезенного им проекта. Но проект был отвергнут. Ллойд Джордж откровенно заявил, что в Москву надо было отправить более консервативного человека. Возмущенный Буллит подал в отставку и покинул Париж. Его миссия в Советскую Россию потерпела неудачу. На многие годы Буллит отошел от дипломатической работы, занялся литературным трудом, вел праздный образ жизни, путешествовал по Европе. Установил знакомства со многими ее государственными, политическими и общественными деятелями. Никто не интересовался им. В 1932 г. во время предвыборной президентской кампании он установил связь с Франклином Рузвельтом. После избрания президент послал его со специальной миссией в Европу для изучения там положения. Рузвельт назначил Буллита специальным помощником госсекретаря. С Рузвельтом его связывала личная дружба, и он был одним из советников по внешней политике у президента, возлагавшего большие надежды на него в развитии отношений с Россией. 19 февраля Буллит выступил в Филадельфии о перспективах торговли с Советским Союзом. Он был одним из членов делегации США на Международной экономической конференции в Лондоне летом 1933 г., в ходе которой в результате личных контактов членов делегации с Литвиновым был поставлен вопрос о возможности нормализации советско-американских отношений. И вот наступил его звездный час. Он будет представлять в Москве интересы своей страны, советовать самому президенту Рузвельту, как лучше поступить при решении того или иного важного вопроса в отношении Советской России и европейской дипломатии США. Эти мысли занимали Буллита во время путешествия из Нью-Йорка в Гамбург. Как тщеславному человеку они доставляли ему глубокое удовлетворение. Вообще он любил помечтать в свободные минуты. На пароходе Буллит получил возможность не только отдохнуть, но и обдумать наставления, которые ему дал президент перед отъездом. Из Гамбурга Буллит поездом отправился в СССР. На государственной границе на станции Погорелое его встретили как высокого гостя. 11 декабря Буллит прибыл в Москву. На Белорусском вокзале американского посла ждали пресс-секретарь Литвинова Иван Дивильковский, начальник протокола Дмитрий Флоринский и только что назначенный послом в США Александр Трояновский. Буллит остановился в гостинице "Националь" и был приятно удивлен, узнав, что ему предоставили те самые комнаты, в которых он жил в уже далеком 19-м году. Программа пребывания Буллита в Москве была предельно насыщена и тщательно продумана. Каждая минута оказалась "вставленной в расписание". Предусматривались многочисленные встречи и беседы с советскими лидерами. Никому из иностранных дипломатов прежде не уделялось такого подчеркнутого внимания и гостеприимства. В день приезда посол США нанес официальный визит наркому иностранных дел СССР. Собеседники вспомнили недавние встречи в Вашингтоне, затронули политические вопросы. Буллит не преминул высказаться о ведущихся между Германией и Японией переговорах, направленных против Советского Союза, напомнил о поощрении Англией и Францией захвата Японией Маньчжурии в 1931 г., сказал о недоверии США к Англии, особенно ее министру иностранных дел Джону Саймону, занимавшему прояпонскую позицию. Затем он поставил вопрос: что нужно сделать, чтобы Япония не начала преждевременных военных действий? Литвинов в ответ напомнил Буллиту о поручении Рузвельта: изучить вопрос о возможности заключения пакта трех или четырех (США, СССР, Япония и, возможно, Китай). Было бы полезно опубликовать совместную декларацию СССР и США о готовности консультироваться в случае угрозы войны. Однако Буллит не пожелал развивать эту тему; он предпочел говорить о планах строительства здания для посольства, о предоставлении для этого участка земли1. 13 декабря в Кремле состоялось вручение послом верительных грамот председателю ЦИК СССР М.И. Калинину. Буллита сопровождали первый секретарь американского посольства в Германии Джозеф Флэк и третий секретарь миссии в Латвии Джордж Кеннан. С советской стороны присутствовали также М.М. Литвинов и замнаркома Н.Н. Крестинский. Американский посол заверил главу советского государства, что он приложит силы и знания для создания дружественных отношений между двумя великими нациями. Калинин пожелал как можно быстрее устранить искусственные препятствия, стоявшие долгие годы на пути установления широких и разнообразных форм сотрудничества между народами СССР и США. Этому, разумеется, не должно препятствовать различие социальнополитических систем обеих стран. Советское правительство, подчеркнул Калинин, исполнено доброй воли и твердой решимости содействовать развитию и укреплению взаимного сближения двух стран и объединению их усилий для сохранения всеобщего мира2. После официальной церемонии между Калининым и Буллитом состоялась непринужденная беседа. Посол напомнил о своем визите в молодую Советскую Республику, о встречах с Лениным и членами советского правительства. Обменялись мнениями о смелых реформах, проводимых президентом Рузвельтом. Калинин обещал предоставить послу возможность посетить любую часть СССР без каких-либо ограничений. В тот же день "Известия" опубликовали статью под названием "Карьера Вильяма Буллита". Его представили как объективного обозревателя советской жизни, опытного дипломата. 14 декабря в той же газете появилась статья под названием "Дружба между СССР и США есть гарантия мира". В день вручения верительных грамот у Буллита было еще несколько официальных встреч. В частности, состоялась беседа с членом коллегии НКИД Б.С. Стомоняковым. Предметом обсуждения здесь явилась дальневосточная ситуация. Как и в беседе с Литвиновым, Буллит коснулся британской политики в отношении Японии, заметив, что англичане в свое время не возражали против захвата Японией Маньчжурии, "они также нисколько не возражали бы против захвата Японией Приморья, их беспокоит только возможность японского продвижения в район к югу от Великой стены, где начинается сфера английских интересов"3. Американский посол имел беседу и с заместителем наркома иностранных дел Л.М. Караханом, известным дипломатом, долгие годы занимавшимся политикой СССР в отношении Китая и Японии. Внимание собеседников было сосредоточено на Дальнем Востоке. Карахан в первую очередь интересовался тем, как в Вашингтоне оценивают ситуацию в этом регионе. Желая взять инициативу беседы в свои руки, он прямо спросил посла, какой информацией о японских планах в отношении Советского Союза располагают правительственные ведомства США. Буллит был откровенен и сказал, что, по его мнению, определенная часть военных кругов Японии выступает за войну против СССР и, возможно, в феврале следующего года она начнется с нападения на Советское Приморье. Но другая влиятельная группа в правительственных сферах еще не установила время вооруженного конфликта. Это будет зависеть от многих факторов, в том числе положения в Маньчжоу-Го, отношений между Японией и Китаем и развития международных отношений в целом. В общем 70% за то, что Япония, заметил посол, совершит нападение на советский Дальний Восток. Собеседники единодушно констатировали, что установление дипломатических отношений между Америкой и Советским Союзом должно оказать сдерживающее влияние на японцев. Касаясь далее политики США, Буллит отметил, что японцы предлагали Вашингтону заключить пакт о ненападении, но это предложение было отклонено, так как Япония нарушила пакт Келлога, отказавшись вывести войска из Маньчжурии, с чем США решительно не согласны. Отсюда налицо серьезные разногласия. Проведение в жизнь идеи заключения пакта о ненападении между США, СССР и Японией, обсуждавшейся Рузвельтом и Литвиновым в Вашингтоне, также связано с трудностями. Изучение ее привело к негативным выводам, подчеркнул Буллит. На вопрос Карахана о положении в Китае, "Буллит, махнув рукой, сказал, что там ничего нельзя понять, все темно, неясно и трудно строить какие-либо расчеты на эту страну"4. Как видно, посол не пожелал обсуждать ситуацию в Китае, и не случайно: она была действительно сложной и противоречивой. Обстановка на Дальнем Востоке в это время складывалась неблагоприятно. Советско-японские отношения, становясь все более напряженными, приобретали опасный характер. До конца 1931 г. между СССР и Японией существовали нормальные добрососедские отношения. Не было конфликтов и крупных недоразумений. Спорные вопросы обычно решались мирным дипломатическим путем. Однако после вторжения японской армии в Маньчжурию и оккупации этой части Китая положение резко изменилось. Создание Маньчжоу-Го и выход Японии из Лиги наций еще более обострили обстановку. Грубо нарушив многие договорные обязательства, представители Японии и Маньчжурии стали посягать на коммерческие интересы советского государства на КВЖД, срывать работу самой дороги, предъявлять необоснованные претензии. Непрерывно нарушались правила эксплуатации КВЖД, происходили постоянные нападения на поезда, разрушения пути, убийства сотрудников дороги и насилия над ними, захваты имущества дороги, аресты советских граждан, смещение их и назначение на их места маньчжур. Протесты советского правительства игнорировались. Видя невозможность дальнейшей нормальной эксплуатации КВЖД, правительство СССР 2 мая 1933 г. предложило Японии начать переговоры о выкупе ею дороги. В Токио охотно согласились. Вскоре выяснилось, что Япония хотела купить дорогу по минимальной стоимости, по существу получить ее даром: она предложила ничтожную сумму. Советская сторона не согласилась. Представители Японии стали оказывать давление, прибегать к насильственным действиям. Переговоры в конце сентября были прерваны. Японцы усилили подготовку к войне с целью захвата Приморского края. 3 октября в Токио состоялось совещание пяти министров по согласованию вопросов внешней политики, обороны и финансов. Обсуждение продолжалось несколько дней. Военный министр генерал С. Араки требовал усиления подготовки страны к войне. Однако его призывы встречали сопротивление. 25 ноября в Токио было проведено совещание политических партий страны. Большинство партий потребовали отставки кабинета Сайто. Деловые круги добивались отставки Араки и назначения на его пост генерала Хаяси, придерживавшегося либеральных взглядов. Тем не менее в утвержденном в начале декабря японским парламентом государственном бюджете были резко увеличены военные ассигнования. Они составили 44,4%, тогда как в прошлом году — 35,6%, Представители армии одновременно вели активную кампанию в прессе за получение максимальных средств на перевооружение, подготовку театра военных действий в Маньчжурии, установление над ней полного контроля. Советское правительство наблюдало за политической жизнью в Японии и происходившей там борьбой по вопросам внешней политики, стремилось узнать намерения и планы японских военных. 4 декабря в сводке разведывательного управления Штаба Красной Армии о положении на Дальнем Востоке сообщалось, что японское командование усилило разведку состава и численности частей Красной Армии, укрепрайонов вдоль левого берега р. Амур. Одновременно на Западе была развернута в прессе кампания против сосредоточения советских вооруженных сил на дальневосточной границе5. Десять дней спустя, 14 декабря, разведуправление Штаба Красной Армии вновь информировало высшее командование о продолжении переброски японских войск в Маньчжурию. А 22 декабря оно докладывало наркому обороны К.Е. Ворошилову, что, по мнению военного атташе И.А. Ринка и полпредства СССР в Токио, в центре внимания политической жизни страны находится вопрос о советско-японских отношениях. Вокруг него идут жаркие споры и обсуждения. Представители армии требуют скорейшего выступления Японии против СССР. По их мнению, нельзя откладывать решение этой проблемы, иначе будет поздно. Между тем политические и деловые круги в Токио считают, что Япония все еще не готова к войне. К ней нужно подготовиться. Для этого необходимо время. Одновременно раздаются голоса, предупреждающие о силе Красной Армии, о более благоприятном международном положении СССР, чем Японии, находящейся во внешнеполитической изоляции. Они призывают к проявлению осторожности. В сложившейся довольно противоречивой ситуации в стране японское правительство, отмечалось в сводке, занимает выжидательную позицию. Министр иностранных дел Хирота предлагает потребовать отвода советских войск с Дальнего Востока. Деловые круги в прессе выдвигают вопросы о Северном Сахалине, о концессиях в Приморье. И все это происходит при интенсивной подготовке японской армии к войне против СССР. "Все эти признаки в основном говорят о том, что японское правительство не отказалось от своего прежнего политического курса по отношению к СССР и методов разрешения спорных вопросов путем военной угрозы"6, — делал вывод руководитель военной разведки Ян Карлович Берзин. Политика СССР была направлена на мирное урегулирование спорных вопросов с Японией. В то же время советское правительство принимало меры по укреплению обороноспособности на Дальнем Востоке; оно заявляло о готовности в случае необходимости защищать нерушимость государственных границ.
