Откройся, тайн священных дверь…
«Quo vadis, Domine?»[1]
Надпись на Капенских воротах в Риме
Как известно, сохранилось лишь одно документальное свидетельство о трагических событиях, легших впоследствии в основу евангельского текста, – коротенькая запись в «Анналах» Тацита: «Христа… казнил при Тиберии прокуратор Понтий Пилат». Еще очень долгое время рассказы о Спасителе передавались из уст в уста, пополняясь все новыми и новыми подробностями.
Длительное господство устной традиции объясняется не только тем, что первые последователи Христа меньше всего думали о записи своих рассказов и поучений, но еще и тем, что сами апостолы оставались по-преимуществу иудеями и не видели необходимости в создании новых текстов. Не было у них особой потребности в записях еще и потому, что пришествие Царства Божия не относилось ими к какому-то отдаленному будущему. Да и роль устного слова была в те времена очень значима. Даже первые христианские тексты в большей степени предназначались для чтения вслух.
Затем в христианских общинах появились люди, которые стали обрабатывать эти устные проповеди и создавать различные произведения повествовательного и нравоучительного характера. Они объединяли в одном рассказе различные притчи, речения Иисуса, цитаты из ветхозаветных текстов, особенно те, что свидетельствовали о пришествии Мессии. Так сложился новый жанр – развернутое повествование об Иисусе Христе, его пришествии, учении, мученической смерти и воскресении – евангелие (благая весть). Обычно такому благовествованию присваивалось имя, которое свидетельствовало не столько о том, что текст написан именно этим апостолом, учеником Христа, сколько о том, что запись сделана с его слов. Имя как бы освящало повествование, делая его подлинным свидетельством непосредственного участника событий.
Со временем возник естественный интерес и к самим апостолам. Истории об этих самоотверженных и преданных Христу людях стали объединяться под названием «деяния». Деяния среди новозаветных текстов наиболее многочисленны и, по-видимому, особенно популярны. И это не удивительно, потому что они представляют собой настоящие повести о чудесах и людях божественных. Деяния строились во многом по образу и подобию евангелий; особенно ясно это видно по апокрифическим «Деяниям Иуды Фомы». В них есть откровенная попытка представить Фому двойником Христа. Еще одной характерной особенностью деяний является смешение повествовательных частей с молитвами, проповедями и гимнами. Это свидетельствует о сильном иудейском влиянии, поскольку античная литература, в отличие от восточной, как правило, стремилась к сохранению чистоты жанра. В нашем издании апокрифические деяния апостолов даются в переводе с сирийского.
Тексты, связанные с христианской идеологией, занимают в сирийской литературе немаловажное место. Очагом сирийской цивилизации было небольшое государство Осроэна, возникшее в северо-западной части Месопотамии, в конце II в. до н. э. Согласно легенде, Осроэна была основана арабским кочевым племенем осрои после распада Селевкидского государства. Ученые считают, что на сирийском языке зачастую сохранились наиболее древние и надежные в текстологическом отношении памятники. Например, «Деяния Иуды Фомы» дошли до нас на нескольких языках, но только два варианта претендуют на несомненный авторитет: греческий, на котором этот памятник стал известен впервые, и сирийский, сохранивший его наиболее полную версию. Что же касается «Истории Иоханнана…» (Иоанна), то этот апокриф во многом оригинален.
Сирийская словесность представляет исключение в ряду восточно-христианских литератур еще и потому, что целый ряд апокрифических сюжетов свое первоначальное оформление получил именно на сирийском языке; таковым памятником считается апокриф «Деяния Филиппа». Это объясняется тем, что в Осроэне христианство было объявлено государственной религией уже в конце II в. В связи с чем, например, «Учение двенадцати апостолов», произведение еврейского происхождения, особое распространение получило именно в Сирии и дает весьма ясное представление о характере христианского движения тех лет.
Деятельность апостолов была неутомима. Они не только рассказывали о своем учителе, но и проповедовали Царство Божие, обращаясь ко всем с многочисленными посланиями. Особенным же интересом у слушателей пользовались апокалипсисы со всеми их страшными и порой мистическими описаниями. Слово «апокалипсис» (откровение) большинство привыкло относить к своеобразному рассказу Иоанна Богослова, в котором повествуется о странном видении, предшествующем концу мира. Сменяющие друг друга картины этого видения – сам Господь в окружении старейшин, снятие семи печатей, трубящие ангелы, бьющийся с драконом архангел Михаил и др. – буквально поражают воображение. В результате со словом «апокалипсис» сегодня ассоциируется понятие полной мировой катастрофы. На самом же деле откровения относятся к разряду пророческой литературы. Они лишь рассказывают о том, что́ из картин будущего открыл Господь своим наиболее верным ученикам.
