Москва - Вашингтон: Дипломатические отношения, 1933 - 1936 - [17]

Начало переговоров о долге СССР перед США

Наряду с политическими вопросами в Москве активно обсуждалась проблема долгов и взаимных претензий. По инициативе госдепартамента и Буллита она стала доминирующей. Американская дипломатия сосредоточила свои усилия на ее быстрейшем урегулировании. В случае погашения правительством СССР долга Керенского Вашингтон мог бы иметь дополнительный аргумент, чтобы требовать уплаты долгов Англией и Францией, которые уже много лет отказывались это делать, что вызывало недовольство в США. Проблема уплаты долгов являлась крупнейшей для советского правительства при установлении и налаживании отношений с внешним миром. Царское правительство имело огромные внешние долги. Оно являлось должником ряда европейских государств, США и Японии. Его долги исчислялись десятками миллиардов рублей. Придя к власти, большевики издали закон об их аннулировании. Иностранные государства не признали правомерность такого акта, так же как и национализацию предприятий и имущества иностранных граждан. Это в полной мере относилось и к США, требовавших многие годы уплаты долгов и компенсации ущерба американским гражданам. Особенно интенсивно переговоры между Литвиновым и Буллитом о долгах и кредитах происходили в марте, когда состоялось множество встреч, бесед и дискуссий, шла активная дипломатическая переписка. В результате выявились разные подходы к решению обсуждаемых проблем, обусловленные неодинаковым пониманием и трактовкой "джентльменского соглашения" Рузвельта с Литвиновым. По поводу отношения советского правительства к долгу Керенского среди американских исследователей нет единодушия. Уделяя в своих работах значительное внимание истории переговоров о долгах, займе и кредитах, большинство из них вину за срыв попытки урегулировать этот вопрос возлагают на Советский Союз. По мнению известного историка Э. Беннетта, СССР с самого начала не имел намерения полностью платить долги Керенского без дополнительных уступок1. Дж. Гэддис пишет, что обещания Литвинова во время переговоров с Рузвельтом, в том числе и об уплате долгов, нужны были Москве для того, чтобы добиться признания, но Сталин не намеревался их выполнить. Между тем Дж. Ричман с подобными утверждениями не согласен. Он считает, что советская сторона пошла на уступки, и СССР не ответствен за провал переговоров о долгах. Госдепартамент отошел от условий "джентльменского соглашения". Ф. Адаме отмечает, что срыв переговоров о долгах обусловлен позицией Вашингтона и посла Буллита. СССР стремился к политическому сотрудничеству с США и был заинтересован в урегулировании проблемы долгов. Госдепартамент же проявлял неуступчивость и использовал переговоры о долгах как инструмент давления на СССР5. Ф. Адаме и Дж. Ричман не согласны с утверждением Дж. Кеннана о том, что после признания Советского Союза и ослабления угрозы нападения со стороны Японии Москва будто бы потеряла интерес к соглашению с США на основе уступок и компромиссов6. По словам Ф. Адамса, проблема долгов стала "самым щекотливым элементом в советско-американских отношениях". Она оказалась первой крупной неудачей посла Буллита. Подобные суждения, на наш взгляд, явились следствием, возможно, одностороннего использования американских источников и недостаточного знания советских документов. Учитывая важность и значимость вопроса о долгах и его негативное влияние на развитие советско-американских отношений, мы попытаемся изложить историю переговоров о долгах на основании документов и архивных материалов, многие из которых ранее не были доступны как отечественным, так и зарубежным исследователям.

Напомним, что 15 ноября 1933 г., в день, предшествовавший признанию СССР, проблема о долгах, национализированном имуществе американских граждан, возмещения убытков, причиненных интервенцией США на Севере России, была обсуждена Рузвельтом и Литвиновым. Собеседники пришли к заключению, что ввиду сложности ее не следует решать поспешно. Поэтому Рузвельт предложил подписать документ в форме "джентльменского соглашения", которое бы стало основой для ведения будущих переговоров на уровне послов. Литвинов поддержал разумную идею президента, и они договорились сохранить это соглашение в строжайшем секрете. Министр финансов Генри Моргентау высказал пожелание не знакомить с его содержанием даже ответственных сотрудников госдепартамента. Так и было сделано. По договоренности советское правительство обязывалось уплатить долг Керенского в размере 75 млн долл. при условии предоставления займа. Президент не исключал, однако, что конгресс может одобрить соглашение о долгах только в размере 150 млн долл. Со своей стороны Литвинов сказал, что постарается убедить свое правительство в необходимости уплатить 100 млн долл. Эта сумма могла быть базой возможного соглашения. Заем намечался в 200 млн долл.8 Для подготовки переговоров о долгах и взаимных претензиях в госдепартаменте была создана группа в составе помощника госсекретаря У. Мура, заведующего отделом восточноевропейских стран Р. Келли, юриста департамента Г. Хэкворта и советника посольства Дж. Уайли до его отъезда в Москву. Изучая проблему, они консультировались с федеральной Торговой комиссией и некоторыми банкирами, чтобы основательно подготовить документ об урегулировании финансовых взаимоотношений между двумя странами. В этом была заинтересована и Москва. Поэтому вскоре после вручения верительных грамот полпред А.А. Трояновский 20 января при встрече с У. Буллитом затронул вопрос о возможности начала переговоров о долгах, претензиях и кредитах. "В ближайшие дни, — ответил посол, — будет подготовлен американский проект"9, добавив, что госдепартамент ни при каких условиях не намерен предоставлять Советскому Союзу статус торгпредства. Спустя двадцать дней Трояновский и Буллит встретились и начали переговоры. Американский посол сказал, что сумма долга, подлежавшего уплате, должна составлять не менее 150 млн долл., учитывая девальвацию доллара с ноября на 60%. Только эту сумму президент может провести через конгресс как минимальную. При обсуждении вопроса о нормальном и дополнительном проценте с оплаты долга Буллит заявил, что он составит около 15%. Трояновский был шокирован и немедленно телеграфировал в Москву. Литвинов сразу обратил внимание на отход американцев от соглашения, что вызвало у него недоумение: ведь в переговорах с Рузвельтом речь шла о займе, а не о кредитах. "Если невозможен денежный заем, — сообщал он Трояновскому, — которым мы могли бы распоряжаться без всяких ограничений по своему усмотрению, то вся основа намеченного с Рузвельтом соглашения исчезнет"11. В этих словах Литвинов выразил позицию однозначно и категорично. Далее он твердо предупредил полпреда: "Без запроса Москвы Вы не должны идти дальше 75 млн."12 Содержание депеши предвещало трудные переговоры. И это хорошо понял Трояновский.