Москва-41 - [87]
В ноябре Западный фронт активизировал свои действия. Немцы были остановлены. Сталин приказал провести пробное наступление. Для атаки выбрали участок северо-западнее Серпухова направлением на населённые пункты Кремёнки и Троицкое на Протве. Комфронта Г. К. Жуков был против этого наступления, считая, что войска после октябрьских боёв ещё не восстановились, что имеющийся ресурс не соответствует поставленной задаче — прорвать немецкую оборону в центре и наступать, — что наступление, каким бы локальным оно ни планировалось, только истощит накопленные резервы. Так оно и оказалось.
Бригада Катукова вместе с частями 316-й стрелковой дивизии генерала И. В. Панфилова и кавалеристами генерала Л. М. Доватора[132] обороняла рубеж к северу от шоссе Волоколамск — Москва. Рубеж проходил по линии населённых пунктов Моисеевка, Ченцы, Большое Никольское, Тетерино, разъезд Дубосеково. В середине ноября обострилось противостояние у деревни Скирманово. Командующий 16-й армией К. К. Рокоссовский приказал овладеть населённым пунктом. Для чего была создана ударная группировка, в которую вошли части 18-й стрелковой, 50-й кавалерийской и 1-й гвардейской танковой. Наступление поддерживали пушечные и противотанковые артполки и три дивизиона «Катюш». 12 ноября оборону 10-й немецкой танковой дивизии обработала артиллерия, затем началась фронтальная атака. Вперёд пошли танки и пехота.
Для поддержки стрелковых рот и кавалерийских эскадронов Катуков выделил 17 боевых машин: пятнадцать Т-34 и два КВ. Лёгкие танки в бой не посылал: оборона Скирманова была прочной, подготовленной основательно, насыщена противотанковыми средствами, и Катуков понимал, что БТ сразу же пожгут.
Взвод Лавриненко шёл в первой волне. Смертники не смертники, но первые мишени для немецких ПТО — точно. Три «тридцатьчетвёрки». Катуков поставил им задачу: маневрировать перед немецкой обороной, всячески вызывать огонь на себя, выявить основные огневые точки.
Следом за взводом Лавриненко шли КВ командиров экипажей Заскалько и Полянского. Тяжёлые «Климы» поддерживали идущих впереди своим огнём. В ходе войны тактика танковых атак совершенствовалась. Позже, когда на поле боя появится самоходная артиллерия, второй волной будут ходить самоходки. Мощные СУ-100 могли успешно подавлять огневые точки противника, в том числе доты, окопанные танки, разрушать инженерные сооружения, мешающие развитию атаки.
Вот как вспоминает бой за Скирманово сержант Н. П. Капотов, командир танка из взвода Лавриненко: «Вышли мы на второй скорости, затем переключились на третью. Как только выскочили на высотку — открылся вид на село. Я послал несколько снарядов, чтобы определить огневые точки противника. Но тут поднялся такой грохот, что нас оглушило. В моей башне жутко было сидеть. Видно, фашисты открыли огонь сразу из всех пушек и зарытых в землю танков». Огнём на огонь ответили и «тридцатьчетвёрки». На какое-то время они остановились, сделали по несколько прицельных выстрелов и снова на предельных скоростях ринулись вперёд. КВ их постоянно поддерживали, подавляя наиболее опасные огневые точки.
Уже в Скирманове танк Лавриненко был подбит. Выскочил из-за построек на улицу и тут же получил несколько снарядов из противотанкового орудия, которое было замаскировано под стог сена и до этого никак себя не обнаруживало. Ранило осколком в плечо стрелка-радиста Ивана Борзых. Машину вскоре отремонтировали. В экипаж прислали нового стрелка-радиста — Александра Шарова.
Бои за Скирманово продолжались. К 14 ноября село было очищено от немцев. Скирмановский плацдарм противника перестал существовать. В немецких документах говорится: «После жестокого сражения плацдарм был сдан, для того чтобы избежать дальнейших потерь. 10-я танковая дивизия уничтожила 15 танков противника, в том числе два 52-тонных и 4 сильно повредила». Катуков вспоминал: «Впервые за короткую историю своего существования бригада понесла существенные потери».
Победа в Скирмановском сражении окрылила командование и бойцов 16-й армии. К. К. Рокоссовский решил развить успех. В ночь на 16 ноября дивизии правого крыла произвели перегруппировку и утром атаковали. Но произошло неожиданное: немцы одновременно перешли в наступление на левом крыле, ударив в стык 316-й стрелковой дивизии и кавалерийской группы генерала Л. М. Доватора. В этот день на правом фланге Западного фронта земля встала дыбом, снег покрылся пороховой копотью и напитался кровью убитых. Их было много. С обеих сторон: никто не уступал. Дивизия Панфилова, кавалеристы Доватора и танкисты Катукова противостояли XXXXVI моторизованному корпусу генерала танковых войск Генриха фон Фитингофа и V армейскому корпусу генерала пехоты Рихарда Руоффа. А это — пять дивизий, три из которых танковые. В результате упорного противостояния Скирманово вновь было захвачено противником. Его освободили уже в середине декабря в ходе общего наступления.
Семнадцатого ноября 1941 года гвардии старший лейтенант Лавриненко возглавил танковую группу, состоявшую из шести боевых машин. В нее были включены три Т-34 и три лёгких БТ-7, эти танки придавались 1073-му полку 316-й дивизии генерал-майора И. В. Панфилова для усиления атаки на населённый пункт Лысцево. Перед выступлением Лавриненко зашёл в штаб стрелкового полка и договорился с командиром о взаимодействии. Боевые машины двигались двумя эшелонами. В первом шли лёгкие БТ-7, которыми командовали лейтенант Г. Н. Заика, И. Ф. Пятачков и Маликов. Во втором — сам Лавриненко и Т-34 Фролова и Томилина. Все экипажи опытные, не раз бывали в бою.
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.