Москва-41 - [85]
Формирование завершилось 3 октября 1941 года. Боевой состав 4-й танковой бригады был следующим:
— управление бригады
— рота управления
— 4-й танковый полк
— моторизованный стрелково-пулеметный батальон
— зенитный дивизион
— разведывательная рота
— ремонтно-восстановительная рота
— автотранспортная рота
— медико-санитарный взвод.
Еще до окончательного завершения формирования, 22 сентября, бригада погрузила материальную часть в эшелоны и прибыла в район подмосковной станции Кубинки. Здесь она получила лёгкие танки БТ-7, БТ-5 и старенькие, порядком изношенные БТ-2. Все они только что вышли из ремонта, на некоторых виднелись следы пробоин, заваренных стальными заплатками.
Бригада была подчинена штабу 1-го особого гвардейского стрелкового корпуса генерал-майора Д. Д. Лелюшенко[131]. Вскоре 4-ю танковую перебросили в район Мценска, где она сразу же вступила в дело. Противник ей достался серьёзный — 4-я танковая дивизия генерал-майора барона Виллибальда фон Лангермана унд Эрленкампа.
Свой первый бой экипаж провёл 6 октября в составе взвода. В районе населённого пункта Первый Воин противник атаковал позиции мотострелкового батальона. Катуков со своего передового КП какое-то время наблюдал, как немецкие танки при поддержке мотопехоты вклинились в боевые порядки батальона и начали утюжить окопы. В самый критический момент, когда стало очевидным, что мотострелки не выдержат, а с ними погибнет и миномётная рота, без которой бригаде потом будет тяжко отражать атаки немецкой пехоты, Катуков послал им на выручку взвод Т-34 лейтенанта Лавриненко. Четвёрка советских танков сблизилась с немецкими танками на расстояние верного выстрела и открыла огонь. Один за другим вспыхивали танки противника, которые до этого момента казались неуязвимыми. Противник начал отход. Но внезапно та же четвёрка Т-34, совершив быстрый манёвр, появилась с другой стороны и снова открыла губительный огонь. Немцы оставили на поле боя пятнадцать своих машин и отступили. Приказ на отход получил и взвод Лавриненко. Танкисты посадили на броню мотострелков и миномётчиков, погрузили раненых и вернулись назад без потерь.
О другом деле, когда взводу «тридцатьчетвёрок» было приказано вывести из боя отрезанную миномётную роту, рассказал в своих воспоминаниях старший сержант Пономаренко, в то время механик-водитель боевой машины отважного командира взвода:
«— Лавриненко нам сказал так: «Живыми не вернуться, но миномётную роту выручить. Понятно? Вперёд!» Выскакиваем на бугорок, а там немецкие танки, как собаки, шныряют. Я остановился.
Лавриненко — удар! По тяжёлому танку. Потом видим, между нашими двумя горящими лёгкими танками БТ немецкий средний танк — разбили и его. Видим ещё один танк — он убегает. Выстрел! Пламя… Есть три танка. Их экипажи расползаются.
В трёхстах метрах вижу ещё один танк, показываю его Лавриненко, а он — настоящий снайпер. Со второго снаряда разбил и этот, четвёртый по счёту. И Капотов-молодец: на его долю тоже три танка досталось. И Полянский одного угробил. Так вот миномётную роту и спасли. А сами — без единой потери».
Пономаренко не оговорился — некоторое время в Красной армии PzKwIV считался тяжёлым танком, хотя реально он и относился к средним. Капотов и Полянский — командиры «тридцатьчетвёрок» взвода Лавриненко.
Тактика и приёмы боя Лавриненко были таковы: поражал цели, в частности танки противника, либо из засады, несколькими точными выстрелами, либо нападал неожиданно, открывал интенсивный и прицельный огонь и тут же менял позицию или отходил, не позволяя ни артиллерии неприятеля, ни его танкам сковать манёвр взвода или одиночной боевой машины огнём. Командир бригады М. Е. Катуков знал достоинства своего взводного, не раз посылал его в разведку, будучи уверен, что тот будет действовать обдуманно, где нужно, осторожно, а необходимо — дерзко, напролом, и поставленную задачу выполнит.
В боях за Мценск 4-я танковая бригада М. Е. Катукова схватилась с ударными частями 2-й танковой группы генерал-полковника Гейнца Гудериана. Это были части, состоявшие в основном из ветеранов, прошедших Польшу, Францию и Бельгию. Танковые полки и батальоны имели на вооружении лёгкие PzKwII, средние PzKwIII и PzKwIV, также чешские PzKw35(t) и PzKw38(t). Надо заметить, что чешские танки ничем не уступали немецким и советским боевым машинам своего класса. Воевали немцы умело. Но и катуковцы были уже воробьи стреляные. Многие экипажи получили опыт боёв в период приграничных танковых сражений в Западной Украине. Быстро изучили манеру поведения и характер атак врага: вначале разведка боем, зачастую без танков, одной мотопехотой, потом выявленные цели накрываются авиацией или огнём артиллерии, затем полуразрушенную систему обороны атаковали массы танков при поддержке пехоты и артиллерии.
Эта в сущности незамысловатая схема, обеспеченная достаточным количеством бронетехники, авиации, артиллерии и боеприпасов, вполне срабатывала. Летом 2-я танковая группа успешно продвигалась на Минском, Смоленском и Рославльском направлениях, затем совершила глубокий марш на юг, в район Киева и помогла замкнуть Киевский «котёл». Теперь, повернув назад, наступала на Тулу и Серпухов. У «быстрого Гейнца» всё складывалось хорошо. До тех пор, пока он не натолкнулся на танки Катукова.
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Народный артист СССР Герой Социалистического Труда Борис Петрович Чирков рассказывает о детстве в провинциальном Нолинске, о годах учебы в Ленинградском институте сценических искусств, о своем актерском становлении и совершенствовании, о многочисленных и разнообразных ролях, сыгранных на театральной сцене и в кино. Интересные главы посвящены истории создания таких фильмов, как трилогия о Максиме и «Учитель». За рассказами об актерской и общественной деятельности автора, за его размышлениями о жизни, об искусстве проступают характерные черты времени — от дореволюционных лет до наших дней. Первое издание было тепло встречено читателями и прессой.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.