Море воспоминаний - [65]

Элла наклонилась, чтобы обнять сына.

– Робби, ну почему ты не надел скобу?!

– Не думаю, что на каникулах мне это нужно. Мне легко, потому что здесь, на острове, все ровное. А Каролин говорит, что мороженое очень полезно для укрепления моих сил. Я думаю, что мне нужно есть его каждый божий день.

– О, неужели? – рассмеялась Элла. – Ну, она очень мудрая женщина, так что это должно быть правдой.

– Мы купили тебе круассан, мамочка, – Рона протянула ей смятый бумажный пакет. – И еще мыло, приготовленного на молоке ослицы. Это сделает твою кожу красивой и мягкой, так говорит Каролин.

– Это название – «осел»… Некоторые люди думают, что это грубое слово, ругательство. Но его можно говорить, если имеется в виду ослик, не так ли, Каролин? Тогда это не ругательство! Осел, осел, ослиное молоко. – Робби явно наслаждался исследованием всевозможных новообретенных свобод.

– Боже, сколько же у вас было приключений, а ведь это только первое утро ваших каникул! Мне очень жаль, что я проспала и так много пропустила.

– Все в порядке. Мы и для тебя припасли кое-какие приключения. Например, выход в море на паруснике под названием «Бижу». «Бижу» – это «она», да, Каролин?

– Точно, Робби, – сказала Каролин с улыбкой. – А теперь позвольте мне представить вам ее капитана. Это Кристоф, мой брат.

– Привет! – Робби пожал Кристофу руку, как мужчина мужчине. – Я Робби Дэлримпл, а это Рона. Она – моя сестра.

Кристоф кивнул, его глаза лучились, но лицо оставалось серьезным.

– Я много слышал о вас обоих и очень рад познакомиться.

Когда он подошел к Роне, чтобы пожать ей руку, стало заметно, что он сильно хромает. Робби оценивающе посмотрел на него.

– У тебя тоже был «полио»?

– Нет, Робби. В одно прекрасное утро я столкнулся с немецким снарядом. А потом провел несколько лет в лагере для военнопленных, и это было, скажем так, не очень полезно.

– Ух ты, потрясающе! Расскажешь?

Тут снова зазвонил колокольчик, двое туристов вошли в галерею.

– Возможно, нам стоит приберечь это на потом? – мягко вмешалась Элла. – Я думаю, нам лучше оставить Каролин и Кристофа в покое на некоторое время, так как у них есть работа. Мне нужно выпить кофе и позавтракать, – добавила она, поднимая бумажный пакет. – А потом мы можем пойти на крытый рынок и купить кое-что на обед.

– Хорошо, – отсалютовал рукой Робби. – Тогда до скорой встречи, Каролин. Кристоф, ты тоже пойдешь с нами обедать? И еще, мамочка, мы можем показать тебе кафе-мороженое.

* * *

Остров творил свое волшебство над всеми. Шли дни, Робби становился все сильнее благодаря солнцу и морскому воздуху. Возможно, и ежедневное карамельное мороженое au beurre salé[95] тоже помогало. Брошенная в углу спальни скоба ржавела, пока он катался на велосипеде, плавал и бегал по дюнам или строил крепость из влажного песка на пляже. Его любимая игра состояла в том, чтобы построить Шталаг Люфт VIII-А, лагерь для военнопленных, о котором Кристоф ему так много рассказывал, а затем вырыть туннели устричными раковинами, чтобы позволить заключенным там крабам-отшельникам сбежать обратно в море.

Щеки Роны порозовели, покрывшись россыпью веснушек, совсем как у матери. Ветер играл волнами ее золотистых волос, взъерошивая их. Обычно убранные «лентой Алисы»[96], они завивались мягкими кудряшками, обрамляя лицо. Она следовала за Каролин, как миниатюрная тень. Ей нравилось помогать в галерее, она стала уверенной настолько, что могла даже сказать посетителям несколько слов по-французски, когда те в жаркий день заходили в прохладную галерею, чтобы посмотреть картины.

Элла снова влилась в ритм Иль-де-Ре. Жизнь в Эдинбурге, полная проблем и до тошноты размеренная, растворилась в легкомысленной и беззаботной атмосфере острова. Медленно, но верно она начала чувствовать себя более расслабленной, менее обремененной, ее напряжение и печаль отошли на второй план. И снова узкая полоска воды, отделяющая остров от материка, превратилась в такую широкую пропасть, что реальность ускользнула из поля зрения; Эдинбург находился где-то там, далеко за горизонтом. Она знала, что это лишь короткая интерлюдия, такая же эфемерная, как и солнечные сны, которые, случалось, озаряли ее ночи. И все же она позволила себе еще глубже погрузиться в лето, наслаждаясь красотой этого места, утешаясь чудесными воспоминаниями о других, уже прошедших временах, запретив себе думать о возвращении, которое ждало их через несколько недель. Вместо печали она выбрала радость, вновь обретя красоту.

Лучше всего было в те дни, когда они грузили на «Бижу» корзину для пикника и отправлялись меж высоких каменных стен гавани Сен-Мартена в океан.

Однажды, когда лето уже подходило к концу, Кристоф показал детям, как управлять парусником, позволив Робби натягивать паруса, а Роне – править румпелем, и они направились на запад по широкой дуге к дальней оконечности острова. Элла с благодарностью улыбалась, глядя на Кристофа. В обед они встали на якорь в Фьер д’Арс, мелкой лагуне, граничащей с солончаками. Кристоф вытащил блокнот для эскизов и вырвал по листу для каждого ребенка.

– Итак, сейчас мы все вместе немного порисуем. Что же мы будем рисовать?