Море воспоминаний - [32]

– Нам также потребуются операторы связи – жизненно важная роль, если это будет вам интересно. Я уверена, что вы быстро разберетесь.

Элла сделала глоток чая, который был едва теплым и жиденьким, как сырая вода, и собралась с духом.

– Благодарю вас, я с удовольствием приму любое ваше предложение. Я горю желанием вступить в ЖВВС и очень благодарна вам за предоставленную возможность. – Она знала, что оказалась здесь так быстро благодаря связям своей матери в Эдинбурге, и не хотела испытывать судьбу. – Но… – Элла заколебалась.

– Да, дорогая?

– Ну, мне бы очень хотелось не просто возиться с бумажками, а делать что-то стоящее. С самолетами, я имею в виду. Я читала, что есть люди, называющиеся механиками, они готовят самолет к полету и осматривают его после возвращения. Да, я понимаю, что у меня нет необходимых навыков, но я обещаю вам, что быстро научусь. И мне так хотелось бы работать на свежем воздухе!

Офицер эскадрильи Макферсон поджала губы.

– Хм, понятно, – мрачно усмехнулась она. – Очень хорошо, Элеонора, как пожелаете. Давайте посмотрим, из какого вы теста. Но я не удивлюсь, если через пару недель вы будете сидеть здесь и умолять меня перевести вас на спокойную, чистенькую административную должность в уютный теплый офис.

Элла просияла:

– О, офицер, я этого не сделаю! Обещаю! Большое спасибо, что дали мне этот шанс!

Ее командир встала, расправив подол саржевого жакета, и протянула ей руку.

– В таком случае добро пожаловать на базу ВВС Великобритании в Галфорде, Элеонора. А теперь давайте разберемся с вашей униформой, найдем подходящий размер и подумаем над способом разместить вас на постой.

* * *

Когда девушки сняли мокрые пальто и повесили их на крючки в узком коридоре съемной квартиры, Джини Кокрейн, хозяйка, окликнула их из кухни.

– Тебе пришло письмо, Элла, – сразу сообщила она и протянула ей тонкий конверт с характерным почерком Кристофа, а затем повернулась, чтобы размешать в кастрюле пюре, состоявшее в основном из лука и нарезанной кубиками моркови, и положить в него кусочки серого мяса, единственного, которое они могли позволить в своем рационе. – Значит, это от твоего молодого человека из Франции?

– Ага, как там наш великолепный Кристоф? – Вики сняла фуражку и провела пальцами по темным кудрям в безуспешной попытке привести их в порядок после того, как апрельский ветер трепал их по дороге с аэродрома. Она вздохнула. – Это так романтично – иметь иностранного парня. Держу пари, что французские мальчики относятся к своим девочкам гораздо лучше, чем британские. Мне тоже придется найти себе парня-иностранца. Ходят слухи, что мы собираемся разместить на базе нескольких польских летчиков, хотя я сомневаюсь, что поляки так же романтичны, как французы.

Вики продвинулась по служебной лестнице и теперь работала оператором связи, что давало ей доступ ко всем видам интересной и полезной информации.

– Ужин будет через двадцать минут. Я только что поставила татис[73] вариться. – Джини повернулась к своему маленькому сыну Дуги, который только что вернулся с улицы, где играл с друзьями. – Эй, не так быстро! Вымой руки и помоги накрыть на стол. Ты можешь оставить девочек в покое хотя бы на пять минут?

Теперь, когда его отец служил в армии и находился в тренировочном лагере где-то в горах, Дуги наслаждался определенной свободой действий, какую в хозяйстве Кокрейнов позволяла война. Элла знала, что его авторитет среди сверстников в деревне Галфорд резко вырос с появлением в их доме двух очаровательных «воздушниц». Она слышала, как он говорил мальчишкам, что сам не интересуется девушками, но вот Тэм, старший брат Арчи, считает их «красотками и милашками». Элла и Вики баловали Дуги сладостями из своего пайка, если таковые были. Элла подозревала, что Дуги, знавший о ее непосредственной работе с самолетами, втайне надеется, что однажды сможет уговорить ее прокатить его на одном из них.

Элла побежала наверх, сжимая в руке письмо, а Вики тактично осталась на кухне с Джини и Дуги, чтобы не мешать подруге читать в их общей спальне.

– Ужин уже на столе. Пора оторваться от своего французского любовничка. – Вики постучала в дверь, прежде чем заглянуть в комнату. – О, Элла, дорогая, что случилось?

Элла лежала на кровати, свернувшись калачиком, со смятым письмом в руке и горько плакала. Вся подушка была мокрой от слез. Вики села рядом с ней и попыталась обнять.

Порывшись в кармане своего комбинезона, Элла вытащила из него замасленный носовой платок и высморкалась.

– Он пошел добровольцем, – сказала она с несчастным видом, аккуратно разглаживая листы письма Кристофа и складывая их так, чтобы они поместились в коробку из-под сигар, которую она держала на комоде, стоявшем между кроватями в их скудно обставленной комнате.

Из открытой коробки шел слабый запах, напоминающий ей о парижском доме семейства Мартэ: о сигарах месье Мартэ после ужина, отполированной французской мебели и белых лилиях. Она осторожно прикоснулась к ракушкам, лежавшим в коробке поверх писем Кристофа и открытки с изображением Моны Лизы: вот заостренная раковина, та самая, которой они с Каролин рисовали на песке сердце с именами, а вот выгоревший на солнце «медальон Нептуна» – раковина-раскладушка, которую Кристоф подарил ей той ночью в дюнах.