Море в ладонях - [72]

Нет, не вдохновило Платонова большое собрание своими запросами и проектами. Не лучше ли за эти деньги повернуть часть северных рек на плодородный юг? Там будет хлеб и хлопок, можно вырастить не только лиственные и хвойные леса, но и разбить фруктовые плантации, засадить пустыни цитрусовыми, чайным деревом, виноградниками, возделать рисовые поля… Идея спорная, но не одной лесохимией сыт человек…

Вот об этом и шел разговор с Крупениным, когда снова, как было условлено, встретился с ним Платонов. Вместо потенциального сторонника Прокопий Лукич приобрел еще большего противника своих идей и планов.

— Ну что же, Кузьма Петрович, — сказал Крупенин, — я сделал все, чтобы вас убедить. Оставьте жалобу. Ознакомимся и изучим. Найдем в ней полезное — примем.

— А я ведь пришел не милостыню просить…

— Требовать! — подсказал удивленно Крупенин.

Платонов не обратил внимания на реплику:

— Вы построили в дельте могучей русской реки заводы по производству бумаги из камыша. Косою камыш не накосишь. Пустили технику. И техника смешала с грязью всю корневую систему растений… И что теперь? А ведь ученые вас предупреждали. Куда трудно добраться и на оленях, вы там собираетесь воздвигнуть в сказочно быстрые сроки целые лесопромышленные комплексы. А как свяжете их с жизненно важными артериями страны? Сколько стоит километр железной, шоссейной дорог? Не оторвано ли это в целом от индустриализации великого государства? В Сибири построен масложиркомбинат по переработке сои. А где она? В северные районы Бирюсннского края каждый год мы везем сотнями тонн семена кукурузы, а в наших краях она не всегда может дать початки даже молочно-восковой спелости. Сколько ушло лучших плодородных земель на дно искусственных морей? Перенесены города и села. А выгодно ли это?

Крупенин побагровел:

— Когда вы говорите обо мне и пытаетесь очернить мою деятельность, я еще могу стерпеть. Но сейчас я вижу в вас критикана, не больше. Кто позволил вам клеветать… — Он не договорил, сорвался. — С меня достаточно! Идите куда хотите! Идите!

Платонов напряг все нервы, чтобы сдержаться. Он медленно встал, забрал портфель и, памятуя, что первым приветствует умный, сказал:

— До свидания, Прокопий Лукич. Надеюсь, мы встретимся.

Крупенин ему не ответил. С него было достаточно.

В ЦК Платонова направили в промышленный отдел. Там жалобу приняли и сказали, что результат сообщат.

Но оставались считанные дни пребывания Платонова в Москве, и он настойчиво каждое утро звонил по указанному телефону.

А по жалобе уже вызывали и говорили, запрашивали, уточняли, требовали объяснений, сопоставляли мнение сторон. Она шла по инстанции до тех пор, пока не сделали вывод, что нужна авторитетная комиссия.

Уже в Бирюсинске Платонов получил конверт с долгожданным обратным адресом. Сердце его так стучало, что, прежде чем вскрыть письмо, он налил стакан минеральной воды и отпил глоток.

— По вашей жалобе, — читал вслух он, — создана авторитетная комиссия во главе с товарищем Крупениным Прокопием Лукичом, членом…

Платонов схватился рукою за грудь. Глаза застлала ему мутная пелена. Вторая рука протянулась к стакану, но не смогла его удержать, опрокинула. Ручейки воды потекли со стола на ковер. Но Платонов уже ничего не видел, не слышал…

22

Ксения Петровна умела не только со вкусом одеться, но и обставить квартиру. В новом гарнитуре не было лишнего и в то же время имелось все, чтобы создать домашний уют.

Свою старую мебель она оставила в Солнечногорске. Привезла лишь телевизор, магнитофон, торшер и толстый ковер во всю комнату. Пара современных эстампов и три подвесных кашпо с цветами заполнили и оживили стены. Полировкой сверкала изящная мебель, хорошо гармонировали с нею по цвету легкие шторы, карнизы, панели.

Из чувства такта Виталий Сергеевич не спешил «на новоселье». Но вот Тамара Степановна уехала на южный курорт. Вечера, в большинстве, оказались свободными. Дни заметно пошли на убыль. Длинными скучными стали ночи.

Как и было условлено накануне, он позвонил Ксении Петровне за десять минут до своего прихода. Теперь ему не придется искать кнопку звонка или стучать в дверь, торчать на лестничной клетке, пока не откроют, привлекать внимание посторонних людей.

Встретила Ксения Петровна его в красивом воскресном платье, словно они собирались еще пойти на торжественный вечер. Он снял с себя мокрый плащ, повесил на вешалку и, ступив на мягкий ковер, протянул ей букет хризантем. Она подставила щеку, позволила впервые поцеловать.

— С новосельем, — поздравил он.

— Спасибо, — сказала она, — спасибо за все!

И он ей сказал:

— Спасибо…

Они не спрашивали, за что благодарят один другого. Значит, так было нужно… И еще у Ксении Петровны было одно бесценное качество: за время знакомства с Виталием Сергеевичем она ни разу его не спросила: кто он, где он, с кем он и сколько ему. Она не спросила: есть ли семья у него, есть ли дети… Приняла без анкеты и без оглядки, доверяла как другу.

Стол был накрыт заранее. Ксения Петровна подошла к буфету, о чем-то подумала и спросила:

— Что будем пить?

Он за стеклом увидел коньяк, ликер, водку, бутылку сухого. Но в последнее время предпочитал «столичную» другим винам. С нее голова не болела, появлялся всегда аппетит. Для себя же Ксения Петровна выбрала шоколадный ликер — сладкий и крепкий.