Молоты Ульрика - [27]

Возбуждение росло в Дохляке. Неужели он обнаружит нечто, о чем не знает Круца? Как было бы здорово узнать что-то новое о мертвых и их добре. Или о «другом месте».

Впереди Дохляк увидел дом. Он был выше и уже тех, что окружали его, и это придавало ему внушительности. Дохляк не знал, чем могло бы быть это здание, но оно разительно отличалось от своих соседей. Может, это небольшой храм? У него была высокая, стройная башня с узкими окнами и вычурной винтовой лестницей, которая поднималась плавными волнами к маленькому куполу на верхушке. Под основанием лестницы шел ряд бойниц. Вторая, круглая башня пристраивалась сбоку к основному зданию, ее ширина едва ли позволила бы разойтись двум воинам, но у нее был собственный купол и множество необычных бойниц вместо окон.

Дохляк поравнялся с «коричневыми плащами», когда они пытались пронести носилки через узкую, хоть и двойную дверь здания, выходящую на аллею. Здесь было темнее, и с улицы дверь видно не было. Стоя с одной стороны двери, слегка на виду у людей в плащах, — но они не давали себе труда заметить его — Дохляк протянул руку и приподнял просмоленную парусину, которой была накрыта тележка. Двое продолжали бороться с носилками, которые были почти такой же ширины, что и дверь, и он поднял покров еще выше.

На первый взгляд Дохляку показалось, что в тележке нет тела. Второй, более долгий и пристальный взгляд подтвердил это впечатление. В тележке были свалены всевозможные предметы, многие из которых Дохляк видел впервые в жизни. Он, правда, подозревал, что какие-то из этих штук, например, стеклянные сосуды странной формы, можно найти в алхимических мастерских. Были там и узнаваемые вещи, а поскольку трупа в тележке не было и обещание, данное Круце, в данном случае не действовало, Дохляк протянул руку к ближайшему блестящему металлическому предмету под парусиной. Он вытащил предмет и спрятал под камзол, затем вышел из-за двери, приподнял шапку, приветствуя «плащей», которые все никак не могли его увидеть, и отправился восвояси, к Храму Шаллайи, где он оставил свою накидку.

Забрав ее, Дохляк захотел немедленно броситься домой и поставить скептичного Круцу перед фактами, которые он обнаружил. Но было кое-что еще, что надо было сделать прежде всего.

Дохляк вернулся в Большой парк через юго-западные ворота и двинулся к лавкам травников и аптекарей, которые стояли все вместе, отгороженные от остального мира с одной стороны складами, а с другой — восточной стеной парка. Торговля в этой части парка была вялая, но Дохляк не встретил трудностей при сборе тех материалов, которые ему понадобились. Скоро он уже направлялся домой. В его карманах обосновались: маленькая ароматическая свеча из пчелиного воска; два пучка трав; пара необработанных кристаллов, добытых из разных пород камня. Он не был уверен, чем являлись некоторые вещи под той парусиной, но несколько своевременно принятых мер предосторожности не повредят.

— Круца! — позвал Дохляк, еще не добежав до третьего лестничного пролета, и понесся вверх через две ступеньки.

— Круца?

Карманник сидел на краю топчана в одной рубашке, подол которой был натянут на колени. Голову он обхватил руками, и ему оставалось накрениться вперед совсем немного, чтобы он смог сжать ее коленями. Голова, видимо, была необычайно тяжелой после вчерашнего пива.

— Тихо! — воскликнул Круца и содрогнулся от звука своего голоса.

Дохляку хотелось засмеяться, но вместо этого он прошел к маленькой ячеистой коробочке, стоявшей в углу — некогда там хранилось позолоченное зеркало. Он приподнял крышку и выудил оттуда щепотку сушеных трав. Затем он снял постоянно подогреваемый котелок с огня и заварил кружку чая из листьев и стеблей неизвестных Круце растений. Дохляк протянул кружку похмельному вору, тот поморщился от запаха настоя, но выпил.

Дохляк оставил Круцу в покое на полчаса, но тот на удивление быстро очухался и тут же почувствовал чудовищный голод, который Дохляк утолил холодным мясом, соленьями и хлебом.

— Теперь тебе лучше, — сказал воодушевленный Дохляк, — и у меня для тебя что-то есть.

Он поднял добычу, украденную им из тележки, вытащив ее из-под камзола за застежку и покручивая ее в воздухе перед глазами Круцы.

Поистине великолепная штука — и Дохляк, и Круца смотрели на него неотрывно, словно завороженные. Это была цепь из крупных плоских квадратов, соединенных между собой по углам толстыми золотыми звеньями Каждый квадрат цепи был похож на искусно сделанную поясную пряжку, на каждой пластине изображена новая сцена или другой мотив орнамента. В центре цепи, достаточно длинной, чтобы висеть на плечах взрослого и крепкого мужчины, находилась более крупная пластина, чем остальные.

— Похоже на должностную цепь, которую Граф надевает по праздникам, — проговорил осипшим голосом Круца.

— Он пытается пожрать самого себя, — сказал завороженный Дохляк.

Орнамент главной пластины изображал огромного дракона или змея, который образовывал вечный круг, пожирая собственный хвост. Каждая чешуйка его непробиваемого тела была выгравирована в золоте, а глаза выточены из слоновой кости.