Молнии в ночи [Авторский сборник] - [24]
Темнота… Безмолвие…
Мирхайдару подумалось, что такого леденящего безмолвия не было даже в зиндане. Вспомнив о зиндане, он вспомнил и о томившемся там Абдувахабе Шаши. И прибавил шагу — скорее, скорее к воротам! Пусть войдут русские — они освободят поэта!
Неожиданно ударил громовой раскат. Впереди, в небе словно блеснула и погасла зарница.
У Мирхайдара трепетно дрогнуло сердце. Молнии — молнии в ночи!
Он поднял голову: небо усыпано алмазными звездами. Ни тучки…
Но вот опять небо осветилось быстрой, широкой вспышкой. Новый удар грома сотряс все вокруг. Содрогнулись стены домов, с крыш посыпалась глина. Тряское эхо, словно спотыкаясь, покатилось вдаль…
Мирхайдар вспомнил, как он слушал грозу в подземелье зиндана. Тогда тоже была ночь, и в ночи сверкали молнии, шумел ливень, раскатисто гремел гром, а старый шорник радовался грозе, и душа Мирхайдара полнилась восторгом и надеждой… Проливной дождь досыта напоил поля. В ту осень хорошо уродились и ячмень, и пшеница…
И сейчас Мирхайдар с восторгом и надеждой смотрел в небо, озаряемое отблесками орудийных залпов. И как тогда, в зиндане, шептал одними губами: «Ярче сверкайте, молнии, громче греми гром!..»
Эта сокрушительная гроза сулила в будущем свежее, чистое небо над головой.
Толпа уже приближалась к воротам Камалон. Навстречу ей от ворот скакали сарбазы. Толпа, открывая им путь, отжалась двумя потоками к стенам домов. Снова прогремели залпы, затрещали выстрелы. Из-за угла выскочил еще отряд сарбазов, растаял в сумраке, окутавшем город…
И люди, которых привел сюда Мирхайдар, увидели перед собой разбитые ворота, зияющие бреши в крепостной стене…
XIV
Месяц поднялся уже высоко — он не плыл, как лодка, по небесной глади, а висел торчком, — это считалось в народе хорошей приметой: непокойный месяц в небе — покой на земле.
Но горожанам, напуганным грозными событиями последних дней, трудно было оставаться спокойными…
В эту ночь они не могли уснуть, их била дрожь, как после землетрясения. Старики сидели в комнатах, молча, с тоской глядя друг на друга. В городе продолжалась перестрелка, грохотали пушки.
В предрассветной мгле группа конных сарбазов во главе с Насриддинбеком вырвалась из города через ворота Бешагач и Коймас и устремилась в направлении Коканда. Ветер поражения гнал их прочь от Ташкента.
Среди молодых сарбазов находился и Миръякуб, печальный, подавленный… До сих пор, подчиняясь воле беков, он покорно плыл по течению — и вот оно вынесло его из родного города в неизвестность.
Насриддинбека трудно было узнать: он обрюзг, опустился, скакал, затравленно озираясь, исподлобья бросая острые, подозрительные взгляды на своих спутников, бессмысленно бормоча про себя: «Все в воле божьей, все в воле божьей!..»
К восходу солнца они достигли кишлака Зангиата. Бек что-то приказал выехавшему им навстречу юзбаши, и продолжал позорный путь.
Когда они перебирались через высокий холм, Лочин, попав копытом в рытвину, оступился и упал на землю. Бек успел вовремя соскочить с него, нервно рассмеялся:
— Ну, и конь!.. Из скольких схваток вышел целым и невредимым, и на тебе — споткнулся на ровном месте!.. — он обернулся к сарбазам, сошедшим со своих коней. — Это мне напоминает человека, которого ни одна хворь не брала, а пролился ему на руки горячий халвайтар,[25] и он отдал богу душу! — Сарбазы не знали, смеяться им или нет, лишь немногие подхихикнули беку. Тот взмахнул плетью. — Ничего, сейчас этот осел снова станет Лочином!
Он изо всей силы хлестнул Лочина — конь с трудом поднялся, запрыгал, прихрамывая… Бек критически оглядел его, ищуще зашарил глазами вокруг — джигиты молча отворачивались, никому не хотелось уступать беку своего коня. А Насриддинбека подгонял страх. Взгляд его задержался на гнедом иноходце, которого держал под уздцы Миръякуб. Бек пальцем поманил юношу:
— Поди-ка сюда. Ты ведь конюх — осмотри Лочина. Перевяжи ему ногу.
Миръякуб, подошедший со своим гнедым, передал поводья сарбазу, который стоял рядом с беком, постегивая нагайкой по сапогу. Тщательно ощупав ноги Лочина, Миръякуб вытянул из-под халата бельбох, которым была подпоясана рубаха, встряхнул его, развертывая, — и замер в ужасе. Из бельбоха выпал на землю блестящий предмет, покатился к ногам бека… Это был золотой браслет, из той пары, которую пожертвовала ради спасения Мирхайдара невеста Мирсаида. Бек уставился на браслет, потом поднял тяжелый взгляд на юношу:
— Так… Значит, один ты все-таки припрятал?..
Лицо юноши из красного, как свекла, сделалось белым, как мел… Бек тогда сам его обманул — но не вступать же с ним в спор!.. Миръякуб растеряно забормотал:
— Ей-богу… Просто из памяти выскочило… А когда вспомнил, все не было случая… передать вам…
Никто из окружающих не понимал, о чем у них речь. Бек рукой властно указал на браслет:
— Вот тебе и случай. Подними и отдай мне.
— Сейчас, светлейший… Сейчас…
Миръякуб суетливо бросился к браслету, отер его от пыли, согнувшись в поклоне, вручил беку. Бек не смотрел на него. У Миръякуба засосало под ложечкой… Он отошел к Лочину, сложил бельбох, собираясь перевязать ему ногу. В это время Насриддинбек незаметно подал знак стоявшему рядом сарбазу, — тот шагнул к юноше, схватил его за ворот, рванул к себе:
Роман Мирмухсина «Зодчий» обращен к историческому прошлому узбекского народа. Действие происходит в XV веке, в годы расцвета литературы, искусства, зодчества в Средней Азии. Автор вводит нас в общественно политическую атмосферу, царившую в те времена в Мавераннахре и Хорасане — территории, расположенной между крупнейшими в Средней Азии реками Амударьей и Сырдарьей.В романе много конкретных исторических лиц. Книга посвящена судьбе народных мастеров, их таланту.
Имя Мирмухсина — видного узбекского поэта и прозаика широко известно русскому читателю. В Москве неоднократно издавались его поэтические сборники, повести, романы: «Джамиля», «Молнии в ночи», «Зодчий». В эту книгу вошли два произведения, написанные за последнее время: «Умид» и «Сын литейщика». В романе «Умид» рассказывается о судьбе молодого ученого научно-исследовательского института селекции Умида, человека ошибающегося, но сумевшего найти верный путь в жизни. За эту книгу Мирмухсин удостоен Государственной премии Узбекистана имени Хамзы. «Сын литейщика» — книга о славной рабочей династии. Роман этот получил премию ВЦСПС на Всесоюзном конкурсе ВЦСПС и Союза писателей СССР за лучшее произведение художественной прозы о современном рабочем классе (1978 г.).
Сказка и рассказ узбекского писателя Мирмухсина. Перевод с узбекского и литературная обработка Л. Воронковой.
Мирмухсин (Мирсаидов Мирмухсин) — видный узбекский прозаик и поэт. В Москве в разные годы издавались на русском языке несколько его поэтических сборников, поэмы «Ферганская весна» (1951), «Мастер Гияс» (1952), «Зеленый кишлак» (1953), роман в стихах «Зияд и Адбиба» (1961). Широкую известность писателю принесли выпущенные в свет издательством «Советский писатель» романы и повести: «Джамиля» (1963), «Белый мрамор» (1964), «Закалка» (1968), «Умид» (1972), «Сын литейщика» (1976), «Зодчий» (1978). За роман «Умид» автор удостоен Государственной премии Узбекской ССР имени Хамзы.
В данный авторский сборник узбекского писателя вошли две повести: «Молнии в ночи» — о тяжелой доле народа-труженика под гнетом узбекских ханств, о его стремлении к свободе и желании принять Ташкент в состав России, а также «Закалка» — о становлении человека на правильный жизненный путь, о любви и дружбе. Повесть «Закалка» из-за типографского брака оказалась неполной: в книге вместо страниц 129―144 вшиты повторно страницы 113―128. В месте разрыва текста указано: .
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Имя Льва Георгиевича Капланова неотделимо от дела охраны природы и изучения животного мира. Этот скромный человек и замечательный ученый, почти всю свою сознательную жизнь проведший в тайге, оставил заметный след в истории зоологии прежде всего как исследователь Дальнего Востока. О том особом интересе к тигру, который владел Л. Г. Каплановым, хорошо рассказано в настоящей повести.
В сборник вошли лучшие произведения Б. Лавренева — рассказы и публицистика. Острый сюжет, самобытные героические характеры, рожденные революционной эпохой, предельная искренность и чистота отличают творчество замечательного советского писателя. Книга снабжена предисловием известного критика Е. Д. Суркова.
В книгу лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького Ю. Шесталова пошли широко известные повести «Когда качало меня солнце», «Сначала была сказка», «Тайна Сорни-най».Художнический почерк писателя своеобразен: проза то переходит в стихи, то переливается в сказку, легенду; древнее сказание соседствует с публицистически страстным монологом. С присущим ему лиризмом, философским восприятием мира рассказывает автор о своем древнем народе, его духовной красоте. В произведениях Ю. Шесталова народность чувствований и взглядов удачно сочетается с самой горячей современностью.
«Старый Кенжеке держался как глава большого рода, созвавший на пир сотни людей. И не дымный зал гостиницы «Москва» был перед ним, а просторная долина, заполненная всадниками на быстрых скакунах, девушками в длинных, до пят, розовых платьях, женщинами в белоснежных головных уборах…».
Русская советская проза 20-30-х годов.Москва: Автор, 1992 г.