Молчание золота - [36]
Но сейчас обстоятельства совсем не располагали к забавным параллелям. Я чуть повысил голос:
— Так когда произошло несчастье с твоим другом, Тахир-ака?
— Да… за четыре дня до того, как ты поселился у меня, — снизошел до более точной датировки хозяин. — Ну, или пять.
— Да я и приехал-то всего два дня назад. — Я посмотрел себе через плечо, до отказа повернув шею, и увидел, как хозяин прищурил и без того узенькие глаза и выговорил, растягивая слова:
— А, вот теперь мне кажется, что ты поверил в дэвов… Поверил мне, а? Печально, дорогой, что у тебя могут остаться не очень хорошие воспоминания об этой поездке…
— О многих моих поездках у меня оставались еще более мрачные впечатления, — буркнул я, припомнив некоторые из своих оперативных загранкомандировок и даже вояжей, предпринятых исключительно для отдыха. — По крайней мере, одно могу сказать совершенно точно: давно меня не угощали так плотно. Я имею в виду конечно же твою стряпню, уважаемый Тахир-ака, а не то, как угостили меня местные страшилища, иллюзионисты, Копперфильды, или кто они там вообще, черти б их драли!..
— Мне кажется, что ты не захочешь остаться надолго, — задумчиво сказал Тахир-ака. — Даже на день. Надеюсь, у тебя нет желания сходить туда еще днем? Если есть, то зря. Земляк Халилова из милиции Самарканда уже поднимался туда. Его все знают. Рашид Радоев. Его все знают, он врать не станет. Днем ходил. Вернулся вечером, пьяный-препьяный, а с нашего, самаркандского, вина не слишком напьешься. Водку хлестал, а ведь он не пьет. Вообще. Они туда с ребятами из прокуратуры ездили, да так больше и не собрались. Прокурорский тот и вовсе в штаны напрудил. А Рашид Радоев белый пришел, даром что смуглый, узбек ведь.
— Н-да, — сказал я, — Рашид Радоев, говоришь?
— Да. А ты что, про него уже слышал? Майор Радоев, из угрозыска. Грозный мужчина, э! — Тахир-ака уважительно прищелкнул языком и стал сильно похож на того полубезумного типа, которого я встретил на склоне. Того, что кинул в меня ножом. Того, что тоже рассуждал об этом самом Рашиде Радоеве.
— Да пока что не приходилось, — буркнул я.
Наутро я решил немедленно выехать в Ташкент, где гостевали Ольга и дочь Настя. Там меня ждал еще один сюрприз. Ольга сказала:
— Сережа, тебе звонили.
— Сюда?
— А куда же? Сюда, конечно.
— Кто?
— Ну кто, конечно же Константин Дмитриевич. — Она мягко улыбнулась. Голубков ей всегда нравился: сдержанный, обстоятельный дядька. «Настоящий мужик!» — Я сказала, что ты в Самарканде, должен вернуться через два дня. Что мобильного телефона ты то ли не взял, то ли его потерял. Он меня даже пожурил за то, что так плохо за тобой присматриваю. Как будто сам не знает, как ты срываешься и уезжаешь хоть на несколько дней, хоть на месяц, а я ничего о тебе толком даже узнать не могу. — Ольга снова улыбнулась, но на этот раз в ее улыбке я явственно прочел горький укор. Все-таки она замечательная у меня, Ольга.
Значит, позвонил Голубков, лично. Интересное кино! Константин Дмитриевич зря звонить не станет, а если уж позвонил сюда в Узбекистан, то тут двух мнений быть не может: я управлению понадобился СРОЧНО. Вернее, не я, а наша славная команда…
Второй раз он позвонил, когда я только-только расположился за обеденным столом, уставленным блюдами от заботливого Григория Азарьевича, Ольгиного дяди.
Трубку, естественно, взял хозяин квартиры. Лицо Григория Азарьевича выражало некоторое удивление, когда он протянул трубку мне и сказал:
— Это вас, Сережа.
«Голубков!» — глухо ухнуло в груди. Я мельком взглянул на жену. Ее тонкое лицо не выразило даже любопытства: казалось, она уже все знает наперед, угадывает каким-то неизъяснимым женским чутьем, недоступным нам, мужчинам, каким-то даром большого сердца…
Я взял трубку и, приложив ее к уху, выговорил в пустоту:
— Слушаю вас, Константин Дмитриевич.
На том конце провода кашлянули. Потом голос Голубкова выговорил с легкой иронией:
— Откуда ж ты узнал, Пастухов, что это я?
— Наверно, из тех же источников, которые сообщили вам, что я только что приехал в Ташкент, — не удержался я от ответного укола. На этом пикировка была закончена. Голубков заговорил тем отрывистым тоном, который появлялся у него, когда поднималась серьезная, очень серьезная тема:
— Я сожалею, что отрываю тебя от отдыха, к тому же семейного. Но, видишь ли, очень кстати получилось, что ты как раз в Самарканде.
— Так я в Ташкенте. Вы куда звоните?.. — последний раз съязвил я.
— Прошла информация, что ты был именно в Самарканде, — проговорил Голубков строго.
— Правильно ли я понимаю, что дело, по которому вы меня здесь нашли, касается именно этого города?
— Именно так.
— Да неужели все так срочно, Константин Дмитриевич?
— Да.
— Что, даже еще недельку нельзя?..
