Мои бенгальские подруги - [55]

Эта мама жила в Калькутте. Когда потом я приезжала туда, то всегда заходила к ней в гости. И при этом руководствовалась не только нежными дочерними чувствами. Часто приходила потому, чтобы переночевать. Это было очень удобно. Мне не надо было заранее ничего заказывать, и я могла быть уверена, что в любое время их дом для меня открыт и моя калькуттская мама будет рада приготовить что-нибудь вкусненькое.

Во время своего последнего визита в Калькутту я приехала в десять часов вечера и с вокзала позвонила маме только затем, чтобы сообщить, что зайду к ней завтра. С решительностью, свойственной всем матерям, она заявила, что мне незачем ночью бродить в поисках гостиницы, и потребовала, чтобы я тут же ехала к ним.

Через час возле их дома, у остановки трамвая (с десяти часов), меня ожидал один из маминых сыновей (а значит, мой брат), а дома — ужин и сияющая мама. Она беспокоилась, что до своего отъезда из Индии я не успею к ним зайти.

У меня много бенгальских матерей. Они меня словно удочерили. Я познакомилась за тот год со множеством бенгальских домов, и только сначала у меня бывало чувство, что я вхожу в дом как иностранка. Потом я поняла что мои бенгальские мамы принимали меня за члена своей семьи. В дверях обычно возникала фигура хозяйки со связкой ключей, прикрепленной к уголку сари. С улыбкой она приглашала войти в дом:

— Входи, доченька. — Эти слова открывали мне двери в дома моих новых друзей.

«Как просто, — часто думала я над тарелкой жареной рыбы, окруженная материнской заботой. — Стоит научиться немного бенгальскому языку, слегка приспособиться к бенгальскому образу жизни, и у тебя появится сколько угодно преданных родственников. Бенгальцев около 100 миллионов. Из этого числа — половина женщин. А из них приблизительно четверть, которые по возрасту годятся мне в мамы. Правда, не все они могут угостить меня жареной рыбой, потому что на это у них нет денег. Важно то, что все эти миллионы отнесутся ко мне по-матерински».

С одной стороны, это странно, с другой — нет. Если бы мне пришлось отправиться в Англию, то ни знание английского языка, ни решимость приспособиться к английскому образу жизни не помогли бы мне приобрести соответствующие миллионы потенциальных матерей. Не произошло бы этого со мной ни в Германии, ни в Чехословакии, ни в любой другой стране, где женщины эмансипированы. Потому-то там и нет этих миллионов «мам», зато есть женщины-токари, женщины-врачи, проводницы и т. д. Конечно, эти женщины тоже матери, но прежде всего они — работницы.

Бенгальской женщине материнство предначертано самим ее рождением. Если же судьба обойдет ее, то это будет считаться тягчайшим проклятием. Европейские женщины стремятся найти себя, прежде всего, в какой-нибудь конкретной профессии. И лишь потом, когда выходят замуж, они не перестают удивляться, почему никто не сказал им, что быть матерью — это сложнейшее искусство и труд, требующие нервов и времени — ежедневно, всю жизнь. Идти бы нашим детям из детского садика домой, чтобы мамы пожалели и отогрели их! Но идти им некуда, да, собственно, где же их настоящий дом, если мамы восемь часов находятся на службе!

Я, конечно, знаю, что в реальной жизни все обстоит не совсем так. Я не хотела бы стать бенгальской мамой, потому что знаю, какова ее жизнь. Я хочу лишь сказать: в Бенгалии в полной мере можно ощутить чувство дома — неколебимо стоящей семейной крепости.

Нам, видимо, покажется крайне непрактичным такое домашнее времяпрепровождение, никак не пополняющее-к тому же семейный бюджет. Но не забываем ли мы при этом, что семейная экономика — не только деньги, но и целый ряд таких трудно исчислимых факторов, как уверенность, безопасность, спокойствие?

Посмотрим, однако, как выглядит другая сторона медали — та, которая сделала невозможной уже саму мысль о том, что я могла бы в Бенгалии выйти замуж.

Положение женщины в семье зависит от того, какую работу она выполняет, и от того, как к ней относятся остальные члены семьи.

Мне стоило огромных трудов как следует разглядеть работу моих бенгальских мам вблизи. Главное место их деятельности — кухня, — как правило, строго отделено от приемных помещений. Здесь, безусловно, принимается во внимание и гигиена, и удобство гостей. И мы стремимся — отделить кухню хотя бы шторой, если у нас маленькая квартира. Однако у них главный довод — традиционно-религиозный. Учитывая многочисленные индусские предписания, касающиеся пищи, а главное — ритуальные, надежнее всего отодвинуть готовку блюд на задний план, так, чтобы было совершенно ясно, что религиозное чувство гостя не будет задето. В городских домах кухня располагается сзади, на первом этаже, а в деревне, как правило, — под особым навесом во дворе.

Хотя мои бенгальские мамы и не придерживались строгих предписаний — иначе бы меня в семью просто не приняли, — тем не менее даже в них жил пережиток многовекового стремления не готовить на людях. К тому же тут играла свою роль и скромность. Не будут же они хвалиться своими древними инструментами и методами перед человеком, в кухне которого, по их представлению, царит наиновейшая техника.