Моха и другие - [10]

Панакес был немолодой, но ещё не очень старый мужчина, и слыл местной знаменитостью. Его аптека, располагавшаяся на первом этаже дома, была не просто аптекой, а храмом фармацевтического искусства. Микстуры Панакеса, его порошки и пилюли, рецепты большинства которых содержались в строжайшем секрете, поднимали на ноги, казалось, самых безнадёжных больных. Иногда захворавшие люди шли за помощью не к городскому лекарю, а к Панакесу, и он никому не отказывал. Главный лекарь Хорбурга, господин Грабер, имел все основания мягко говоря недолюбливать аптекаря, а его снадобья он неоднократно называл дьявольскими зельями. Наветы Грабера в прошлом чуть было не привели к изгнанию Панакеса из города, и он уж начал собираться к переезду. Однако, его спасло то, что много лет страдавший французской болезнью герцог решил наконец-то обратиться за помощью к аптекарю (лечение, прописанное Грабером, было совершенно бесполезным). Естественно, произошло чудо, после которого герцог облагодетельствовал Панакеса, а его недругам запретил чинить ему всяческие козни. Правда, старый герцог уже несколько лет как умер…

Тонкие пальцы аптекаря проворно сновали над столом, ловко управляясь с металлическими кругляшами, банковскими билетами и прочими знаками денежного достоинства. Пожалуй, и руки и пальцы Панакеса были несколько длиннее, чем следовало, но, как видно, это совсем не мешало их обладателю, а даже наоборот. Один из пальцев украшал массивный перстень с зелёным камнем. Наверное, аптекарь весьма жаловал этот цвет, ибо одежда его состояла из тёмно-зелёного костюма с жилетом изумрудной расцветки. На внушительном животе поблёскивала цепочка часов, впрочем, некоторая дородность фигуры только прибавляла ему солидности. Панакес был невысок. Его некрасивое лицо, хоть и с неправильными чертами, невольно внушало уважение: столько мудрости и внутреннего спокойствия читалось в нём. У аптекаря были большие выпуклые глаза (тоже ярко-зелёные), выпуклый лоб и гладко выбритые щёки и подбородок.

Панакес закончил расчёты, закрыл книгу, разложил монеты по ящикам, а бумаги, векселя и прочие документы спрятал в сейф. В это время где-то вдалеке прозвучал взрыв, а потом ещё один. Аптекарь поморщился. Молодой герцог, Гай Легурт, как только получил бразды правления в свои руки, объявил войну соседнему городу. Не успело тело старого герцога упокоиться в земле, как по улицам Хорбурга затопали солдатские сапоги. Конечно, с одной стороны, это неплохо сказалось на делах господина Грабера, других лекарей и самого аптекаря, но, с другой, эта война была абсолютно бессмысленна и никому не нужна. Поговаривали, что герцог Гай начал боевые действия, припомнив какую-то детскую обиду — то ли сын герцога Вальбурга, когда им было по пять лет, отнял у него леденец на палочке, то ли ещё что. Так или иначе, война началась, война собрала кровавые жертвы, и продолжала собирать. Сейчас славные войска герцога Гая держали город Вальбург в осаде, время от времени обстреливая его из мортир. Осаждённые лениво отвечали ружьями — припасов и питьевой воды было вдосталь, а неприступные стены, казалось, смеялись врагу в лицо.

Панакес подошёл к камину, присел и поворочал угли кочергой. В доме было тихо. Кроме него, здесь ещё жили (на третьем этаже) его слуги, два глухонемых брата, Эдвард и Фредвард, которые давно отправились почивать. На каминной полке стоял портрет миловидной девушки. Флёр Керт — так её звали — была невестой Панакеса, и вскоре они должны соединиться узами священного брака, если только тому что-нибудь не помешает. Флёр и Панакес познакомились случайно (аптекарь покупал у её отца цветочные экстракты), но с первого взгляда они, несмотря на разницу в возрасте, почувствовали какое-то непреодолимое влечение друг к другу. Несколько раз аптекарь и прекрасная дочь цветочника встречались в публичных местах, где им удавалось немного побеседовать. Узнав о странном интересе сестры, Тюлипа Керт посмеялась над ней и назвала Панакеса стариком и уродом. А вскоре аптекарь посватал Флёр. Константин Керт недолго думая ответил согласием, основную роль тут, конечно, сыграло финансовое благополучие Панакеса. Тюлипа Керт после этого вдруг поменяла отношение к будущему зятю и сказала, что тот «не так уж и плох».

Было уже слишком поздно. Панакес, очнувшись от задумчивости, направился в спальню, но тут зазвенел колокольчик внизу, зазвенел властно и требовательно. Когда аптекарь спустился на первый этаж, в дверь уже начали стучать кулаком.

— Микаэль Панакес? — прохрипел нежданный гость, хотя в этом вопросе не было необходимости: как аптекарь узнал визитёра, так и он сам был узнан.

— Входите, — он сделал шаг назад.

— Прошу вас одеться и следовать за мной, — последовал приказ.

Гость был с головы до ног укутан в чёрный кожаный плащ. Лицо его пересекал старый шрам, один глаз закрывала чёрная повязка. Под плащом угадывались очертания двух рукояток пистолета. Панакес болезненно поморщился.

— Так ли это уж необходимо? — спросил он без тени волнения в голосе. — Партия бинтов и йода были отправлены сегодня днём, его светлости не о чем беспокоиться.