Мода — политика — гигиена: формы взаимодействия [заметки]
1
В терминологии Р. Барта, меня будет больше интересовать не «реальная Мода», а «Мода-описание». См.: [Барт 2003:32–33].
2
См. рассуждение Р. Барта о задачах социологии и семиологии Моды: [Барт 2003:43].
3
Близкий мне подход к проблематике «телесности» через идею «культурности» содержится в диссертации О. Гуровой «Советское нижнее белье как система вещей: социокультурный анализ», рукопись которой была передана мне автором. Работа интересна как своим теоретическим построением, так и анализом уникального материала.
4
Здесь и далее в цитатах курсив мой.
5
Об историческом контексте культурности см.: [Волков 1996:197–200].
6
Примером могут служить героини из к/ф В. Пабста «Ящик Пандоры» и Я. Протазанова «Аэлита». Проблема влияния немого кино на моду 1920-х годов интересно решается в книге Ал. Васильева «Красота в изгнании» и в созданном им цикле телепередач «Дуновение века» (телеканал «Культура», 2002; повтор — 2003).
7
Опыт работы с журналами показывает, что «мода» репрезентируется в них почти исключительно как «женская мода»: дети (и девочки и мальчики) изображаются по «женскому образцу», только ниже ростом. Мужская мода носит и вовсе периферийный характер — одна страничка на два-три номера «вневременных» и безликих «английских» костюмов.
8
О связи чистоты одежды и классовой дифференциации см.: [Жирицкая 2003: 167–269].
9
Для сравнения, модные журналы: «Журнал для женщин» — 12 номеров, 12 тыс. экземпляров; «Домашняя портниха» — 12 номеров, 14 тыс. экземпляров; «Моды сезона» — 12 номеров, 25 тыс. экземпляров.
10
См.: [Коммунистка 1930 № 2:12]. Подробнее об этом см. мою статью: [Дашкова 2001:184–192].
11
В женских журналах присутствуют по преимуществу изображения женщин — фотографии и рисунки.
12
Вообще «телесное» представлено в этом журнале исключительно как проблема детей: в основном это варианты решения вопроса о яслях.
13
См.: [Делегатка 1929 № 8,12,13,14,28, 29].
14
Об этих процессах см.: [Фицпатрик 2001: 110–140 (гл. 4)].
15
«Непрямую» политику можно уловить на визуальном уровне: так, изображения моделей даются на фоне зданий «сталинского ампира» (наблюдение К. Богданова), а лисьи шкурки на плечах у моделей, очень популярные в эти годы и часто изображаемые в модных журналах, постепенно «редуцируются» до полного неузнавания.
16
То, что Р. Барт называет «одежда-образ» и «одежда-описание». См.: [Барт 2003: 36–37].
17
Примером такого типа женской телесности могут служить героини Л. Орловой из фильмов Г. Александрова: интеллигентная ткачиха-стахановка из финала к/ф «Светлый путь» и профессор Никитина из к/ф «Весна».
18
Речь идет об общественно-политических изданиях, а не о журналах мод.
19
Анализ культурно-просветительского дискурса об абортах см.: [Мерненко 1999: 151–165].
20
Рукопись диссертации Гуровой «Советское нижнее белье как система вещей: социокультурный анализ» (гл. 2).
21
Кроме нашего специального интереса, они важны еще и как достаточно репрезентативные журналы: «Женский журнал» — до 12 номеров в год, тираж — до 50 тыс. экземпляров; «Искусство одеваться» — 12 номеров, до 100 тыс. экземпляров.
22
Подробнее историю вопроса см.: [Плаггенборг 2000:75–124 (гл. 2: «Тело»)].
23
Источники по прозодежде см.: [Искусство одеваться 1928 № 9:13; 1928 № и: 15; 1928 № 12:13] и др.
24
Источниками по «народным мотивам» в костюме могут служить, например: [Женский журнал 1926 № 1:16; 1926 № 2: 18]; [Искусство одеваться 1928 № 1:9; 1928 № 2:1,7, 8(a); № 4: 8(6); № 5: 8(6)] и др.
25
Подробнее об этих тенденциях см.: [Стриженова 1972: 22; 84; 97], [Кирсанова 2002: 215–218].
26
См.: [Искусство одеваться 1928 № 1:11].
27
О фасонах и идеологии советского белья см. диссертацию Гуровой.
28
Хотя встречаются периодические сетования на тотальную стрижку волос и осуждение коротких юбок. См., например, обзор «альтернативных» мнений в статье «Мода и… масоны» [Искусство одеваться 1928 № 4].
29
Как и болезни — в этот период их трактовали не как внутренние нарушения в организме, а как следствие социальных условий.
30
Обсуждение оппозиции «Восток/мы» не представляет особого дискурсивного интереса, поскольку в этой паре «мы» трактовалось в необсуждаемой «сильной позиции»: у «нас» прогресс и здоровый образ жизни, у «них» — шариат и паранджа. См., например: [Женский журнал 1926 № 6:3].
31
Об идеологии физической культуры в СССР 1920-х годов см: [Плаггенборг 2000:75–124 (гл. 2: «Тело»)].
Задачей предлагаемого исследования является рассмотрение изменений в кинорепрезентации приватного при переходе от «большого стиля» к кинематографу «оттепели». Под кинорепрезентацией приватного я буду понимать набор сюжетов, связанных с частной и/или интимной жизнью (ухаживание, общение влюбленных, семейная жизнь, внебрачные связи, ситуация развода, рождение и воспитание детей и др.), представленность в кинематографе бытовых практик (работа по дому, проведение досуга, гигиенические процедуры и пр.), а также способы показа приватного, характерные именно для кинематографа как особого типа медиума (крупный план, фрагментация, субъективная «ручная» камера, специфический свет, шумы и пр.).
В центре внимания книги – идеологические контексты, актуальные для русского символизма в целом и для творчества Александра Блока в частности. Каким образом замкнутый в начале своего литературного пути на мистических переживаниях соловьевец Блок обращается к сфере «общественности», какие интеллектуальные ресурсы он для этого использует, как то, что начиналось в сфере мистики, закончилось политикой? Анализ нескольких конкретных текстов (пьеса «Незнакомка», поэма «Возмездие», речь «О романтизме» и т. д.), потребовавший от исследователя обращения к интеллектуальной истории, истории понятий и т. д., позволил автору книги реконструировать общий горизонт идеологических предпочтений Александра Блока, основания его полемической позиции по отношению к позитивистскому, либеральному, секулярному, «немузыкальному» «девятнадцатому веку», некрологом которому стало знаменитое блоковское эссе «Крушение гуманизма».
Выдающийся филолог конца XIX – начала XX Фаддей Францевич Зелинский вводит читателей в мир античной мифологии: сказания о богах и героях даны на фоне богатейшей картины жизни Древней Греции. Собранные под одной обложкой, они станут настольной книгой как для тех, кто только начинает приобщаться к культурной жизни древнего мира, так и для её ценителей. Свои комментарии к книге дает российский филолог, профессор Гасан Гусейнов.
«… Предлагаемое издание состоит из рада критических очерков. Цель автора заключается не в том, чтобы дать более или менее объективную, полную картину какой-либо стороны, течения, момента во всемирной литературе, цель его – откровенно субъективная. Прежде всего желал бы он показать за книгой живую душу писателя – своеобразную, единственную, никогда более не повторявшуюся форму бытия; затем изобразить действие этой души – иногда отделенной от нас веками и народами, но более близкой, чем те, среди кого мы живем, – на ум, волю, сердце, на всю внутреннюю жизнь критика, как представителя известного поколения.
«… Книга, которую я к старости своей пишу, названа «Энергией заблуждения».Это не мои слова, это слова Толстого.Он жаждал, чтобы эти заблуждения не прекращались. Они следы выбора истины. Это поиски смысла жизни человечества.Мы работаем над черновиками, написанными людьми. К сожалению, я не знаю начала этого искусства, а доучиваться поздно. Время накладывает железные путы.Но я хочу понять историю русской литературы как следы движения, движения сознания, – как отрицание. …».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.