Мизантроп - [23]

Первое, что пришло мне в голову: сейчас я, наконец, смогу защитить Лиду, как это и полагается настоящему мужчине. Долго я не продержусь, но несколько ударов выдержу. И ударю сам. Если повезет.

Обошлось. Незнакомец остановился в метре от столика и представился:

— Майор Котов, уголовный розыск, веду следствие по делу об убийстве Прохора Савина, — он предъявил удостоверение в раскрытом виде, фамилия Котов там действительно значилась. — Не хотел беспокоить, но вы собираетесь уходить. Разрешите задать вам несколько вопросов, господин Уилов?

Мне стало страшно. Но, с другой стороны, я не убивал Прохора. И не считаю себя виновным в его смерти. Если Карачун написал на меня донос, я напишу свой. Мне все равно придется отрицать свою причастность к смерти товарища. У меня нет мотива и криминального прошлого. Судьям придется с этим считаться. Как мне кажется, засадить невиновного человека непросто.

— Что вас интересует? — спросил я.

— Если можно, я бы хотел поговорить с вами без свидетелей.

— Почему вы не вызвали меня в полицию?

Майор Котов промолчал.

— Мы подождем тебя на улице, — сказала Лида.

Как только они вышли из зала, Котов ответил мне. Ему удалось меня удивить.

— Мне запрещено допрашивать вас, Уилов.

— Почему? — удивился я.

— Не знаю.

— Как вы узнали о моем существовании?

— Во время обыска на квартире Прохора Савина была обнаружена папка с материалами, касающимися лично вас. Насколько я понял, Савин постоянно следил за вами. Запротоколированы все ваши перемещения за последнюю неделю, подшиты расшифровки разговоров. Еще в папке оказались характеристики и подробный психологический портрет. Многие люди довольно откровенно высказались о ваших привычках и особенностях характера. Очень странно. Не правда ли?

— Да. Вы меня удивили. Ни о чем подобном я не знал.

— Как вы думаете, зачем Савину понадобилось следить за вами?

— Даже представить себе не могу.

— Это вы убили гражданина Савина?

— Нет.

— У вас есть алиби?

— Я редко выхожу из дома.

— Ничего не хотите мне сообщить?

— Нет.

— Ну и ладно. Я вам верю.

Если бы майор Котов задал напрашивающийся вопрос: знаю ли я, кто убил Прохора? Я бы ответил утвердительно. Но он не спросил.

— Это все, что вы хотели знать?

— Да. Отдыхайте.

Лида и Куропатов ждали меня у машины.

— Он — враг? — спросила Лида.

— Честно говоря, я не понял. Странный человек.

* * *

Дома я попытался разобраться в новых впечатлениях, так внезапно обрушившихся на меня. Ограниченность восприятия, — есть такой грех, но я никогда этого и не отрицал, — не казалась мне существенным недостатком. Разве есть на свете люди, которым доступны все без исключения проявления человеческого бытия? Наоборот, я привык считать, что отстраненность и мизантропия — обязательные качества исследователя, занимающегося будущим, так как только они позволяют находиться над схваткой и рассматривать эволюцию человечества как бы со стороны, оставляя без внимания мешающие ученому устойчивые представления.

О, эти несчастные представления! Сколько блестящих умов не смогли достичь чего-то существенного только потому, что представления для них оказывались важнее очевидных фактов. Как раньше говорили: «Наша догма всесильна, потому что верна».

— Ну, что скажешь? — спросила Лида.

— А я должен?

— Нет. Но мне было бы интересно послушать тебя.

— Интересный опыт, но для понимания будущего это приключение ничего не дало.

— Неужели?

— Я считаю свою ограниченность достоинством.

— Нет, Уилов, ты не ограниченный, ты — дикий. Как можно заниматься вероятными судьбами людей, сократив общение с ними до минимума?

— По-другому нельзя.

— Ерунда. Ты просто не пробовал. Постой-ка, хорошая идея для книги появилась. Предположим, что ты страшно невезучий человек, и каждая новая встреча с людьми приводила к жутким неприятностям. Любой бы на твоем месте старался держаться от людей подальше.

— Это ты о чем?

— Все началось со встречи одноклассников. Так? Ты не умеешь общаться с людьми. Тебя хватает только на то, чтобы болтать о своей работе. Что-то мне подсказывает, что ты еще и сердился на них за то, что они не проявляют искренней заинтересованности в познании будущего.

— Некоторые проявили.

— Вот. И это самое интересное в этой истории.

— Почему?

— Да потому что нормальные люди, выпив водки в компании друзей, которых не видели десять лет, наукой не интересуются. У них есть более интересные вещи для обсуждения.

— О чем ты?

— О своей новой книге, естественно, про твоих друзей одноклассников. Разве ты не заметил, что они ведут себя неестественно?

— Нет.

— А это потому, что ты — дикий человек. Люди не похожи на тебя, у них свои представления и свои мечты. Но ты не способен это понять.

— Я это знаю.

— Но только теоретически.

— Этого достаточно.

— Скажи, теоретик, чего от тебя хотел майор Котов?

— А мне-то откуда знать?

— Вот. И я не знаю.

— Забудь. Выкинь из головы.

— Не могу, потому что он влез в мою книгу, не спросив разрешения. Кто такой? Зачем появился? Почему он не твой одноклассник? Нет ответов.

— Не обращай внимания. Вдруг он и в самом деле обычный следователь?

— Следователь, который решил допросить тебя, хотя ему запретили это делать. Галиматья!