Мизантроп - [22]

А потом Куропатов встал и прочитал свое новое стихотворение.

Где я только не был,

Близко ль, далеко,

То пойду за хлебом,

То за молоком,

То пойду за реку,

То пойду за лес,

То в библиотеку,

А потом в собес.

Сразу, как поправлюсь,

Вещи в чемодан,

И в Москву направлюсь,

Или в Зурбаган.

Дальняя дорога,

Ветер перемен,

Бельгия, Марокко,

Осло, Карфаген.

Только люди злобно

Говорят мне: «Врешь!

Ты же, блин, бездомный,

Ты же просто бомж,

Ведь тебя прихватит

Первый встречный мент,

Скажет: «Ну-ка, дятел,

Где твой документ?»

Так что, знаешь, странник,

Ты уж нам поверь,

Сядешь в обезьянник

Или в диспансер».

До чего, однако,

Подлый нынче век,

Я же не собака,

Я же человек!

Но еще не вечер,

Ведь не сгоряча

Обещал мне фельдшер

Справку от врача.

Вот тогда попомнишь,

Вот тогда поймешь,

Хрен меня догонишь,

Хрен меня найдешь!

— Однако! — сказал я.

— Тебе не понравилось?

— Понравилось, но не как конфета.

— Спасибо.

Как объяснить Куропатову, что это стихотворение про меня? Наверное, у нас действительно установилась некая телепатическая связь, слишком слабая для того, чтобы передавать осмысленную информацию, но вполне достаточная для понимания чувств и эмоций друга. Не удивлюсь, если окажется, что он догадываться о том, что у нас, с Лидой, возникли нехорошие проблемы. Если потом выяснится, что он пригласил нас только для того, чтобы помочь выпутаться из неприятного положения, в который мы попали, то придется признать антинаучный контакт и то, что наши представления о физике ошибочны.

— Зачем ты меня привел сюда? — спросил я.

— Давно не виделся с тобой и Лидой. Вот и захотелось встретиться, поговорить.

— О чем? Я должен был подготовиться?

— Думаю, у тебя комментарии про штуки, которыми ты занимаешься, от зубов отскакивают в любое время суток.

— Про будущее, что ли?

— В каком-то смысле.

— Ну, спрашивай.

— Ты уже переварил свою рыбку? Задам свой вопрос, когда будешь готов. Не хочу портить настроение.

— Спрашивай, — мне предисловие не понравилось.

— Давай еще одну, — Куропатов накапал мне немного виски. — За здоровье!

— Тебя интересует будущее? — спросил я.

— Нет. У меня другой вопрос. О конце света. Хочу знать, когда вымрет человечество? Тебе что-нибудь про это известно?

У меня отлегло от сердца. Стало легче дышать. Глупо было бы подозревать Куропатова в связях с Карачуном, но кто знает. В последнее время люди вокруг ведут себя самым непредсказуемым образом. А поскольку вопрос был задан философский, к тому же, видимо, не имеющий разумного решения, то и волноваться нечему. Вычитал, наверное, какую-нибудь чушь в Сети и расстроился. Он человек эмоциональный.

— Спроси у футурологов.

— Хочу знать твое мнение.

— Спроси о чем-нибудь умном. Конец света — надо же такое придумать.

— Один умный футуролог написал: «Если мы доживем до создания ИИ, которое может произойти в середине XXI века, мы автоматически получаем возможность прожить еще несколько десятков лет либо как индивидуальные существа, либо объединяясь в мозг-улей». Понимаешь, даже став бессмертными, люди обречены на вымирание, быстрое и неотвратимое.

— Не сообщил ли твой футуролог, как это он пришел к такому парадоксальному выводу?

— По его мнению, с помощью нанотехнологий будут созданы многочисленные полезные микророботы. Потом они обязательно выйдут из-под контроля, размножатся, потребляя живую материю в качестве источника энергии, и за несколько дней заполонят всю Землю. Это приведет к неминуемой гибели человечества, людей используют как биотопливо.

— Футурологи любят припугнуть потребителя.

— Зачем?

— Испуганные люди платят больше и охотнее.

— Ты можешь гарантировать, что нанороботы нас не сожрут?

— Нет, конечно.

— Считаешь, что такое развитие событий возможно?

— Я бы сказал, оно маловероятно. Но если люди будут специально этого добиваться, то шансы появятся. Кто-то играет в шашки, кто-то в поддавки. А кто-то в «Чапаева».

— Ты меня не порадовал, Уилов, — сказал Куропатов грустно. — Хороший ты человек, но нет от тебя радости. Почему ты оставил врагам шанс? Испортил настроение. Теперь я знаю, что Конец света возможен. Но я не хочу умирать молодым. Доедаем пищу и по домам. Буду грустить в одиночестве.

— Да ладно! Будущее наступит, хотим мы этого или нет, — попытался я оправдаться. — Другое дело, что оно нам не понравится. Тут ничего не поделаешь. Наши мечты будут развенчаны. Надежды — отвергнуты. Замыслы — провалены. Книги, которые мы собирали, — отправятся на помойку. Все самое важное для нас, вдруг окажется несущественным. И, — пойми правильно, — я считаю, что это хорошо, потому что только это дает шанс человечеству выжить. Не надо грустить в одиночестве, давай грустить вместе. Так веселее!

— Согласен, вместе веселее, это правда, — сказал Куропатов. — А ты почему молчишь, Лида?

— Мне нравится слушать вашу трепотню, обязательно вставлю что-нибудь такое в свой следующий текст. Если ты не против, Куропатов?

И в этот момент в зале начался страшный переполох: надрывно зазвенела посуда, раздался скрежет неудачно отодвигаемого кресла, как будто из-за стола попытался подняться очень пьяный или крайне неумелый человек, в первый раз оказавшийся в таком престижном ресторане. Я обернулся и, к ужасу своему, обнаружил, что к нашему столику приближается незнакомец, которого я принял за человека Карачуна.