Миссия той пассии - [18]

И ещё насчёт гласности скажу. Американцы, помните, хвастались:

– Мы можем выйти на улицу и крикнуть: «Наш президент – дурак!» И ничего нам за это не будет.

А мы чем хуже? Мы тоже можем выйти на улицу и крикнуть:

– Наш президент…

Наш вообще-то не такой. но вы смело можете кричать, товарищи. Мне-то, как будущему депутату, нельзя. А вам можно. Потому что мы вам передаём все права, а себе оставляем обязанности.

Понимаю, понимаю, товарищи, одними криками сыт не будешь. Мы подумали и об этом – о вашей сытости. Поэтому предлагаем повысить пенсию в два… нет, в три раза. Что, товарищи? нет, в четыре раза пока не получится. наши экономисты подсчитали. А вот бюджетникам – можно. Инвалидам и престарелым – тем более.

Если проголосуете за меня, квартплату я обещаю понизить. не сразу, конечно, – постепенно, до нуля. А потом государство будет вам даже доплачивать. как за что? За то, что живёте в этой квартире. А если вы живёте в другой квартире, тогда доплачивать вам будут олигархи за то, что живёте вы в другой квартире, а не в этой.

Коммунальные услуги – в том же духе. Скажем, пришёл к вам слесарь-сантехник и просит:

– Можно, я вам окажу какую-нибудь услугу?

Вы сразу не соглашайтесь. Сначала выясните, сколько он заплатит за оказанную вам услугу. А то среди них и такие встречаются, которые так и норовят оказать услугу бесплатно. Такому безобразию надо поставить заслон.

Или насчёт медицинского обслуживания. Если вы, не дай бог, конечно, заболеете… В будущем мы предлагаем вообще отменить всякие болезни. но это в будущем, а пока врач должен чётко оговорить, сколько он вам заплатит за излечение вас от какого-нибудь недуга. Причём, излечение обязательное, чтобы ни один больной не смог уклониться бы от этого мероприятия.

Ну, что ж, за работу… То есть, я хотел сказать, за голосование. Все как один. нет, единогласно не надо. нужно показать, что у нас плюрализм мнений. Должны быть хотя бы один-два воздержавшихся.

Понимаю, товарищи, трудно воздержаться от такой программы, которая целиком на благо народа. Но надо. Раз надо – значит, надо.

Нынешнее поколение россиян будет жить при… капитализме, но с человеческим лицом. Вы когда-нибудь видели капитализм с человеческим лицом?

Увидите, господа-товарищи, увидите. Если дружно отдадите свои голоса, при одном-двух, как я уже говорил, воздержавшихся.

Итак, все на выборы! Голосуйте за меня!

Президентский кот

Больно уж богатая наша страна. Ну так и тянет что-нибудь украсть. Раз она такая богатая. Ну и, естественно, крадут. Кому не лень. И просто воры, и воры-чиновники, и даже воры-полицейские. Но государство у нас такое богатое, что никак не могут его разворовать. Сколько ни стараются.

Ну, прикиньте, есть у нас в России человек, который не ворует? И если даже есть, то это какой-нибудь такой, у которого, может быть, не все дома. А у всякого нормального человека руки к себе гребут, а не от себя. А почему бы и не грести? Если я, скажем, работаю на мясокомбинате. Или на маслозаводе. Это же добро, так сказать…

Нет, если бы это добро мой отец или дед наживали, тогда, конечно, другое дело. Тогда бы я, может быть, каждый грамм учитывал бы. Потому что это моё. Попробуй тронь!

Нынешние воры не то что прежние. По мелочам не блатуют. Целые эшелоны куда-то исчезают, фабрики-заводы – их и с места стронуть нельзя, а как-то умудряются и их присвоить. Говорят, скоро и земли воды начнут делить. И всё не просто так, а по закону. Они так и называются – «воры в законе».

Вот и у нас в колхозе земли-воды потихоньку присваивают. Раньше как-то свободнее было, ходи, где хочешь и куда хочешь. Скот можно было пасти. Сенокосные угодья – тоже. А теперь на каждом углу хозяин с ружьём – «не ходи сюда, моя земля!» Водички захочешь попить – «а ну вали отсюда, это моя вода!» Даже мимо усадьбы ихней так просто не пройдёшь – сразу стая собак на тебя. Злые. Не хуже самого хозяина. За версту чуют чужака. Который безземельный. Или безлошадный.

Жена ругается.

– Дурак ты, – говорит, – кто умеет воровать, давно разбогател, а ты что же?

Ну, естественно, объясняешь, что воровать нечестно. Вообще, нехорошо это. Присваивать себе чужое имущество, колхозное оно или государственное.

– Плевала, – кричит, – я на твою честность! Что делать-то будешь? Батраком, что ли, пойдёшь к новым помещикам?!

Обидно мне стало от этих слов. Всё-таки я так думал, что батраки в прошлом веке остались. И помещики тоже.

В самом деле, что же делать? Думал-думал, да ничего другого и не придумал, кроме как воровать идти. Смотрю вокруг – в колхозе всё уже растаскали. Надо, думаю, в город подаваться. Может быть, там ещё что-нибудь осталось.

Приехал, значит, в город. Большой город. Столичный. Где сам президент живёт. Смотрю, добра-то сколько, что в магазине, что на базаре. Но каждое добро при хозяине. Любой торгаш на тебя генералиссимусом смотрит. Или бульдогом. Неужели, думаю, и здесь всё разворовали. Или присвоили. Или приватизировали.

Потом, смотрю, кошка. Красивая такая кошка, не то бухарская, не то сиамская. И главное – ничья, бесхозная. Идёт себе по улице и на прохожих мяукает. Эх, думаю, украсть, что ли? Вдруг хозяин отыщется. За большое вознаграждение. Может быть, даже в долларах. Говорят, в столицах это бывает.