Мишка косолапый гору перелез - [19]
Но додумывать все это до конца он был не способен. Ведь если разбираться дальше, понадобится представить себе, что будет после того, как он приведет Обри к Фионе. Что будет с ним и Мэриан. Нет, это не сработает… Разве что получится под этой ее здоровенькой мякотью нащупать безупречный кремень своекорыстия и извлечь из этого больше удовольствия, чем предвиделось.
Впрочем, никогда не знаешь, каким боком такие вещи могут обернуться. Вроде бы все учел, но полной уверенности быть не может.
Сейчас сидит, наверное, дома, ждет, когда он позвонит. Или не сидит. Пытаясь отвлечься, занимается хозяйством. Похоже, она из тех женщин, которым нужно постоянно быть при деле. Обстановка в ее доме в полный голос говорит о том, что хозяйка она аккуратная. Да и Обри здесь же — за ним по-прежнему приходится смотреть и заботиться как обычно. Может быть, кормит его сейчас ранним ужином — привязала прием пищи к расписанию кормлений в «Лугозере», чтобы уложить мужа спать пораньше, завершив этим круг обыденных дневных забот. (А что, интересно, она с ним делает, когда уходит на танцы? Можно ли его оставить одного или она приглашает сиделку? Говорит ли, куда ходит, представляет ли мужу своего кавалера? Может быть, кавалер как раз и платит сиделке?)
А может быть, она уже покормила Обри, пока Грант покупал грибы и ехал домой. И теперь укладывает мужа в постель. При этом каждую минуту помнит о телефоне, а тот все молчит. Может быть, рассчитала, сколько времени потребуется Гранту на дорогу к дому. Адрес в телефонной книге дает приблизительное представление о том, где он живет. Можно вычислить, сколько у него уйдет на дорогу, к этому прибавить время на возможный шоппинг (что-то ведь ему надо купить на ужин, тем более, он одинокий мужчина, а такие покупают еду каждый день). Плюс какое-то время на то, чтобы он добрался до телефона и выслушал ее послания. А если и позже телефон продолжает молчать, она придумает что-нибудь еще. Какие-нибудь еще дела, с которыми ему надо разобраться, прежде чем ехать домой. Да мало ли, может, у него с кем-то встреча, обед в ресторане, и тогда уж домой он не попадет до самой ночи.
И будет она возиться допоздна, намывать дверцы кухонных шкафчиков и, глядя в телевизор, спорить сама с собой, получится или не получится.
Да ну, вообразил о себе! Она, в первую голову, здравая женщина. Ляжет спать как обычно, сказав себе, что, по его виду судя, вряд ли он умеет и танцевать-то прилично. Весь зажатый, чопорный — этакий ученый, в дерьме моченый.
Листая журналы, Грант продолжал сидеть у телефона, но, когда он опять зазвонил, трубку снимать не стал.
— Грант. Это Мэриан. Спускалась сейчас в подвал, загружала белье в сушку и с лестницы услышала телефон, но, пока подымалась, трубку повесили. Вот я и подумала, надо вам сообщить, что я тут. Если это были вы и если вы сейчас дома. Потому что автоответчика у меня нет, и вы не могли оставить мне сообщение. Так что я просто хотела… Чтобы вы знали. Пока-пока.
На часах было уже двадцать пять минут одиннадцатого.
Гм. Пока-пока.
Можно, вообще-то, сказать, что он только что вошел в дом. Ибо какой прок в том, чтобы она представляла себе, как он сидит тут, взвешивает про и контра.
Драпировки! Вот же оно — словцо Фионы по поводу тех двухярусных занавесок: драпировки! В самом деле, почему бы и нет? Ему вспомнились имбирные печенюшки такой правильно-круглой формы, что ей пришлось особо объявлять о том, что они домашние; керамические кофейные чашки на керамическом дереве… Пластиковая дорожка в коридоре, прикрывающая ковер… Во всем точная и доведенная до блеска практичность, которая при всем желании не давалась его матери и которой она, несомненно, восхитилась бы. Не потому ли в нем шевельнулось нечто вроде мимолетного и необъяснимого влечения? Или это следствие двух лишних рюмок, которые он позволил себе выпить после той первой?
А этот орехового цвета загар (теперь он верил, что это именно загар) — он ведь не только на лице и шее, он, скорей всего, и ниже, в ложбинке между грудей, такой глубокой, немножко, правда, рифленой, но душистой и горяченькой. Это он додумывал, уже набирая номер, который был заранее выписан на бумажку. А додумывая, вспомнил и деловитую чувственность ее кошачьего язычка. И ее нефритовые глаза.
Фиона была в своей комнате, но не в постели. Сидела у раскрытого окна в достаточно теплом, но странно коротком и ярком платье. В окно вливался вольный, пьянящий ветер, напитанный ароматами сирени и весеннего навоза, раскиданного по полям.
На коленях открытая книга.
Оторвав взгляд от окна, заговорила:
— Смотри, какую я нашла чудесную книгу, она об Исландии. Вот не ожидала, что здесь в комнатах могут просто так валяться дорогие книги. Люди, которые сюда попадают, не обязательно такие уж честные. И, знаешь, по-моему, они тут всю одежду перепутали. Я ведь никогда не носила желтого.
— Фиона… — вымолвил он.
— Как ты давно не приезжал. А с выпиской ты все уже оформил?
— Фиона, у меня для тебя сюрприз. Ты помнишь Обри?
Она уставилась на него с таким выражением, будто ей в лицо дует сильный ветер. Продувает насквозь — лицо, голову, разрывая там все в клочья.
Вот уже тридцать лет Элис Манро называют лучшим в мире автором коротких рассказов, но к российскому читателю ее книги приходят только теперь, после того, как писательница получила Нобелевскую премию по литературе. Критика постоянно сравнивает Манро с Чеховым, и это сравнение не лишено оснований: подобно русскому писателю, она умеет рассказать историю так, что читатели, даже принадлежащие к совсем другой культуре, узнают в героях самих себя. В своем новейшем сборнике «Дороже самой жизни» Манро опять вдыхает в героев настоящую жизнь со всеми ее изъянами и нюансами.
Джулиет двадцать один. Она преподает в школе совсем нетипичный для молодой девушки предмет — латынь. Кажется, она только вступает в жизнь, но уже с каким-то грузом и как-то печально. Что готовит ей судьба? Насколько она сама вольна выбирать свой путь? И каково это — чувствовать, что отличаешься от остальных?Рассказ известной канадской писательницы Элис Манро.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Вот уже тридцать лет Элис Манро называют лучшим в мире автором коротких рассказов, но к российскому читателю ее книги приходят только теперь, после того, как писательница получила Нобелевскую премию по литературе. Критика постоянно сравнивает Манро с Чеховым, и это сравнение не лишено оснований: подобно русскому писателю, она умеет рассказать историю так, что читатели, даже принадлежащие к совсем другой культуре, узнают в героях самих себя. Сдержанность, демократизм, правдивость, понимание тончайших оттенков женской психологии, способность вызывать душевные потрясения – вот главные приметы стиля великой писательницы.
Канадская писательница Элис Манро (р. 1931) практически неизвестна русскоязычному читателю. В 2010 году в рубрике "Переводческий дебют" журнал "Иностранная литература" опубликовал рассказ Элис Манро в переводе журналистки Ольги Адаменко.Влияет ли физический изъян на судьбу человека? Как строятся отношения такого человека с окружающими? Где грань между добротой и ханжеством?Рассказ Элис Манро "Лицо" — это рассказ о людях.
Элис Манро — современная канадская писательница, лауреат Нобелевской премии в области литературы 2013 года. Рассказ «Лес», обманчиво простой по форме и воплощению, — первый и один из немногих ее рассказов, переведенных на русский язык.Существование Роя Фаулера неразрывно связано с землей, ее природным богатством и щедростью. Слывущий в родном городке Логан (Онтарио) чудаком и эксцентриком, он чувствует себя самим собой вдали от людей, наедине с лесной чащобой, которая для него и источник хлеба насущного, и источник неподдельного вдохновения.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
Молодая женщина, искусствовед, специалист по алтайским наскальным росписям, приезжает в начале 1970-х годов из СССР в Израиль, не зная ни языка, ни еврейской культуры. Как ей удастся стать фактической хозяйкой известной антикварной галереи и знатоком яффского Блошиного рынка? Кем окажется художник, чьи картины попали к ней случайно? Как это будет связано с той частью ее семейной и даже собственной биографии, которую героиню заставили забыть еще в раннем детстве? Чем закончатся ее любовные драмы? Как разгадываются детективные загадки романа и как понимать его мистическую часть, основанную на некоторых направлениях иудаизма? На все эти вопросы вы сумеете найти ответы, только дочитав книгу.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
Поэтический раздел. Стихи из книги «Домашняя утварь» сербского поэта Здравко Кецмана (1948). Перевод и вступление Жанны Перковской. Содержание стихотворений — раздел имущества между членами семьи, символизирующий собой крах традиционного крестьянского уклада.
Три диковинных рассказа аргентинца Антонио Ди Бенедетто (1922–1986). В первом — бродячий кот опознает преступника; во втором — убийца замаливает грех очень своеобразным «столпничеством»; в третьем — деревенская девочка обнаруживает противоестественные способности к игре, будь то шахматы, карты и проч. Перевод с испанского Александра Казачкова.
Следом — по порядку, да и по смыслу — пьеса известного немецкого драматурга, прозаика и эссеиста Бото Штрауса (1944). По смыслу, потому что пьеса «Неожиданное возвращение», как и новелла Э. Манро, тоже посвящена психологическим хитросплетениям супружеской жизни. Вступление и перевод искусствоведа Владимира Колязина.
В рубрике «Документальная проза» — главы из книги американца Брайана Кастнера «Долгая прогулка» с подзаголовком «Повесть о войне и о жизни по возвращению с войны». Автор служил командиром саперного подразделения ВВС США и описывает две свои командировки в Ирак в 2005–2006 гг. Сознание исполненного долга, солдатское братство и, вместе с тем, — тяжелая психическая травма, быть может, неисцелимая… Перевод Дмитрия Арша.