Миры Уильяма Моррисона. Том 6 - [33]

Капитан Кэррингтон достал небольшой распылитель и побрызгал им тело Эндрюса, растворив верхнюю часть паутины.

— Это даст тебе некоторую свободу движений, — сказал он, — но пока я не могу развязать тебе ноги. Помни, мы нужны друг другу, тебе надо набраться терпения.

Лишь позже, когда Эндрюса отвели в каюту на корабле, с него полностью сняли паутину. И затем он принялся размышлять об этом, потому что ожидал на этой планете свободы — свободы, которая у него всегда была на Земле, которая есть у остальных (нормальных) людей. Но его снова заперли — «взяли под опеку», как говорят ученые. Эндрюс закрыл глаза и сел на пол каюты.

Он смутно вспомнил, что считался одним из самых выдающихся бойцов Космической Службы, если бы это было не так, то зачем бы его назначили ответственным на безопасность этой экспедиции? Он верил в успех путешествия, в работу группы, в свою должность. Не сомневаясь в научных достижениях, к которым, возможно, приведут его действия, после прибытия на планету Эндрюс вызвался на дополнительное задание. Но теперь все это, казалось, осталось в прошлом.

Если бы он управлял своими способностями… если бы мог нормально говорить… если бы его разум не был заторможенным, каким казался сейчас, то это он отдавал бы приказы капитану Кэррингтону. А сейчас дела обстояли так, что Эндрюс, после судьбоносной операции на носовой полости, стал для всех лишь обузой.

Мысли, мелькавшие у него в голове, были слишком расплывчатыми и не могли соперничать с бесконечными сообщениями, бьющими в нос. Система вентиляции вытягивала из корабля затхлый воздух и заменяла его свежим, Эндрюс все еще ощущал смешанные запахи, идущие с холмов, и таящуюся где-то опасность — он не мог определить точное место, но знал, что оно было неподалеку. Ощущения менялись слишком быстро, и он был не в состоянии сосредоточиться на конкретном запахе. Эндрюс уже давно не думал о чем-то одном дольше пары секунд. Например, для того, чтобы говорить, требовалось выгнать из головы ощущения, угрожавшие захлестнуть его мощной волной — но эти усилия неизбежно лишали его сил. Проще было совсем не думать и слушаться инстинктов и рефлексов, как животные, одним из которых, наверное, и стал теперь Эндрюс.

Когда он услышал обрывки разговора капитана Кэррингтона и доктора Хильгера, доносящиеся сквозь жужжание вентилятора, голоса, слишком слабые, чтобы состязаться с силой запахов, ему, как и животному, было все равно, о чем они говорили.

— Вы уверены, что его мозг не поврежден? — спросил Кэррингтон.

— Операция прошла несколько недель назад, — тихо ответил доктор, — и он восстановился за пару дней. Как и в трех предыдущих экспериментах, кажется, дело во внезапном усилении чувствительности.

— Я уважаю ваше мнение, доктор, и мне хорошо известна ваша репутация врача и хирурга — в противном случае, мы не предложили бы вам полететь с нами. Но, пожалуйста, поймите, Эндрюс бесценен для экспедиции. Вы видели, что случилось с тремя другими. Эндрюс наша последняя возможность, если он слетит с катушек и убежит в джунгли, мы окажемся беззащитны. Нам придется вернуться на Землю.

— Эндрюсу нужна тренировка, — сказал доктор. — Операция прошла успешно, в этом сомнений нет, но мы не могли предвидеть, как поведут себя пациенты после нее. Нужно научить его пользоваться новыми чувствами — тогда он станет самым полезным членом группы. Но нужно внимательно следить за Эндрюсом и хорошо с ним обращаться. Делать все, чтобы он не убежал.

— Доктор, почему он видит в вас врагов? — казалось, на секунду задумавшись, спросил Кэррингтон. — Он даже говорил о том, что мы опасны.

— С его точки зрения, наверное, так оно и есть, — ответил Хильгер, — Я не сомневаюсь, что он воспринимает попытки ограничить его свободу, как нечто враждебное.

— Другими словами, Эндрюс ведет себя, как животное.

— Да. Но его обоняние сильнее, чем у большинства зверей, и поскольку он таковым не родился, то должен перестроиться.

Эксперимент с самого начала был идеей доктора Хильгера, как смутно помнил Эндрюс. Планета лежала перед ними и ждала исследователей прозрачными водоемами и черной плодородной почвой. Но риск был велик: по планете бродили опасные создания, пожирающие друг друга и подстерегающие незваных гостей. Не существовало известного способа отогнать животных и одновременно не навредить людям, и животных приходилось уничтожать, как только они оказывались в непосредственной близости от экспедиции. Поскольку некоторые из них появлялись весьма внезапно, вылезая из-под земли или пикируя с неба на огромной скорости, даже самые осторожные разведчики не могли обеспечить безопасность людей.

Первая группа взяла с собой механические детекторы и стандартный набор защитных средств, но вскоре выяснилось, что обычное оружие совершенно не способно противостоять страшным обитателям джунглей. Нужно было время, чтобы разработать новые приборы, — время и деньги, — но у экспедиции не было ни того, ни другого. А пока переполненная Земля и соседние планеты ожидали, что перед ними откроются миллионы гектаров новых территорий, экспедиция должна была решить эту проблему, как можно скорее.