Миры Уильяма Моррисона. Том 1 - [44]
— Боюсь, что не совсем понимаю вас, — сказал президент.
— Сколько было убито мужчин, женщин и детей?
Президент поднял брови.
— Разумеется, ни одного…
— Мы не шутим, господин президент, — прервал его Мэл. — Мы хотим знать, каковы у нас жертвы?
Президент пораженно уставился на них.
— О, Господи! Не хотите же вы сказать, что во время ваших войн убивают людей?
— Я думала, — тихонько сказала Хелен, — именно это и является целью войны.
— Ничего подобного. Война ведется, чтобы определить, какая из двух группировок является более сильной. Современная наука давно уже выяснила, что эта сила зависит от человеческих ресурсов и запасов оружия. Мы проверяем, насколько качественно и быстро наши люди способны производить оружие, и также проверяем, насколько эффективно это оружие в бою. Поскольку у нас есть роботы, чтобы управлять оружием, то вообще нет смысла убивать людей. Мы воюем, пока одна сторона не исчерпывает запасы оружия, тогда победа бесспорно отдается другой стороне. Затем мы заключаем мир.
— И нигде нет никаких жертв?
— Уже достаточно плохо тратить впустую дорогих роботов и вооружение. Но было бы непростительно потратить впустую человеческие жизни.
— Мы видели, как разрушили город, — сказал Мэл.
— Новый Карфаген. Город, где не было ничего живого. Всеми городами в зоне боев управляют роботы, которые там выпускают различные виды вооружения. Их разрушение никогда никому не вредит.
— Но у вас есть люди — летчики, — возразила Хелен.
— Должно быть, вы видели марсианских летчиков — роботов, — улыбнулся президент. — У их конструкторов изрядное чувство юмора, и издалека они похожи на людей. Но это совершено бездушные роботы.
Наступило неловкое молчание. Ни Мэл, ни Хелен не смотрели на президента. Наконец, Мэл сказал:
— Должен вам сказать, господин президент, что мы… ну, мы рады, что вы не понесли потерь. Только, боюсь, наши генералы на Земле едва ли будут удовлетворены. У них возникнет впечатление, что вы не прилагаете максимальных усилий для победы.
— Эта война уже нарушила всю нашу экономику, — горячо возразил президент. — Если вы считаете…
— Вы неправильно меня поняли, господин президент, — покачал головой Мэл. — То, что я вам сказал, не является моим личным мнением. Но это мнение, которое, несомненно, выразят мои начальники. Боюсь, вам будет нелегко убедить их в собственной неправоте.
— Мне что же, следовало перебить мой народ, чтобы командование поняло, что я воюю всерьез? — сурово спросил президент.
— У меня возникла великолепная идея! — вдруг воскликнула Хелен.
Мужчины повернулись к ней. Хелен быстро продолжала:
— Почему бы не создать специальные кладбища? Сделайте несколько миллионов надгробных плит, напишите на них земные и марсианские имена. Разумеется, под ними не будет никаких тел, но кто про это узнает? Надгробных плит будет вполне достаточно, чтобы удовлетворить наше начальство.
Мужчины рассмеялись. Хелен тут же вспыхнула.
— Если вам не нравится моя идея, придумайте что-нибудь получше!
— Превосходная идея, — успокаивающе сказал президент. — Только… — Он взглянул на Мэла, и они опять рассмеялись. На этот раз Хелен присоединилась к ним.
Через неделю они покинули Геспериды. Марсианам сообщили, что необходимо построить кладбища, для чего было объявлено короткое перемирие. Мэл и Хелен ехали на посадочную площадку, где стоял их корабль, и оборачивались с тоской, глядя, как вдали исчезает прекрасный город. Вокруг расстилались изумрудные поля, покрывавшие большую часть планеты. Они были потрясающе, неправдоподобно прекрасны.
— Очаровательная нация, — пробормотала Хелен.
— Да, но война, во время которой никого не убивают… — Мэл улыбнулся. — Все — таки они варвары!
Future Combined with Science Fiction Stories, January 1951
РАЗОЧАРОВАНИЕ
Этот день стал началом самого большого разочарования в его жизни, но Хортон Перри об этом и не подозревал. Он только знал, что человек, которого единственная и, соответственно, любимая доченька представила, как своего будущего супруга, оказался из того разряда мужчин, которых Перри всегда презирал. Уже сама внешность Стюарта Пэйна просто вопила об этом: долговязый, нескладный, в дорогом костюме, настолько измятом, словно в нем спали, Пэйн выглядел настолько непрезентабельно, что даже через пятьдесят лет Пери не нанял бы его даже в качестве продавца орешков с лотка.
Сам Перри был среднего роста, упитанный, аккуратно одетый, и выглядел всегда очень дружелюбным. Он обаятельно улыбался, даже когда готовился перерезать вам горло, и мог честно смотреть прямо в глаза, готовясь предать.
Пэйн же, однако, не был способен на такие подвиги. Он никогда не смотрел человеку в глаза — а всегда словно сквозь него. Перри подметил эту странную особенность Стюарта Пэйна, точно тот видит нечто, недоступное другим.
Его выдавали глаза. Пейн беседовал с человеком, который станет его тестем. Он слушал, но с таким видом, будто думает о чем-то постороннем. Словно его занимали некие таинственные проблемы, которые он вынужден постоянно решать. По одному этому становилось ясно, что он из тех рассеянных неудачников, за которых никто не даст и ломаного цента. А Хортон Перри подозревал, что от него потребуют куда больше цента.
