— Насколько это увеличит стоимость?
— На доллар-другой за фунт, — рассеянно ответил ученый. — Может, на пять. Какая разница? В массовом производстве…
— А сколько будет стоить высушить потом орешки?
— Около цента за фунт. Конечно, для этого потребуется специальная установка… — внезапно голос Пэйна снова превратился в неразборчивое бормотание.
— Что вы сказали? — не понял Перри.
— Мне только что пришло в голову… Да, наверное, это будет препятствием.
— Что вам пришло в голову? Что за препятствие?
— Просто в этом процессе задействованы некоторые производные антрацена, которые являются канцерогенами.
— И что это значит на английском языке?
— То, что они возбудители рака.
— Вы хотите сказать, что люди, поевшие этих орешков, заболеют раком?
— Да, существует такая возможность… — рассеяно пробормотал Пэйн, словно потерял интерес к беседе. — Вероятно, нужно придумать что-нибудь получше, — добавил он через полминуты.
— Вероятно, вам самому следовало быть получше, — брюзгливо сказал Перри и бросил трубку. Сбывались его наихудшие предчувствия.
Спустя два месяца после свадьбы Хортон Перри был приглашен в лабораторию зятя.
— Ну что, думаете, что на этот раз вы нашли решение? — неприветливым тоном спросил он.
— Совершенно верно, отец, — уважительно ответил Пэйн. — Это… это…
— Мы провели тесты, — гордо добавила Анджела. — Используемые материалы недороги и безопасны. Они позволяют равномерно покрывать орешки поваренной солью, и…
— С каких это пор, Анджела, ты узнала, что вообще существует поваренная соль? — фыркнул Перри. — Перестань уже важничать…
— Стюарт проверил готовые орешки на вибрационном стенде, — терпеливо улыбнулась Анджела. — Количество оставшейся после них соли столь незначительно…
— Практически, — уточнил Пэйн, — осыпавшиеся с орешков крупинки соли можно обнаружить лишь с помощью спектрометра.
Хортон Перри взял горстку предложенных ему орешков и внимательно осмотрел их. Орешки искрились, как алмазы, и ни единая крупинка соли не осталась на ладони. Перри сунул их в рот…
И в следующую секунду взорвался. Осталось загадкой, что вылетело у него изо рта раньше: орешки, проклятия или пара зубов. Орешки и зубы со зловещим, как показалось, стуком покатились по полу, в то время, как проклятия заполнили воздух.
— Папочка, что случилось? — завопила Анджела.
Но Пэйн, как истинный ученый, не стал тратить время на пустяки. Он поднял с полу несколько орешков и уставился на них отсутствующим взглядом.
— Очень интересный и неожиданный эффект, — принялся бормотать он. — Замедленная вторичная реакция… интенсификация сил натяжения… Вероятно, это поможет создать более крепкую сталь…
Он положил один орешек на мыльный камень на лабораторном столе и с силой ударил по нему молотком. Орешек погрузился в камень, а в молотке появилась вмятина, хотя на самом орешке не появилось ни царапинки. Хортон Перри все еще изрыгал проклятия, не замечая ничего вокруг.
Год спустя, вскоре после рождения первого внука, Хортон Перри вновь посетил лабораторию. За истекший год он так и не получил от зятя решения проблемы, а появление на свет внука стоило ему пять тысяч долларов, которые Анджела самым наглым образом выманила из отца, так что он чувствовал на душе горький осадок.
Его зять, не считая сотворения ребенка, больше не добился никаких заметных результатов. Ну, да, он опубликовал пару научных статей о природе сил поверхностного натяжения, но они были полны ученой тарабарщины, так что Перри с отвращением отказался их читать. А решения своей проблемы он так и не получил.
Пэйн, как ему сказали, находился в дальнем крыле здания, так что Перри сел за его стол и принялся ждать, праздно блуждая глазами вокруг, а пальцами то и дело ощупывая новую вставную челюсть, появившуюся у него после дегустирования злосчастных бронированных орешков.
Перри терпеть не мог тратить впустую драгоценное время, поэтому минут через пять внутри у него уже все кипело. Еще через пять минут он вскочил и пошел к выходу, но в дверях столкнулся с каким-то человеком.
В руке незнакомец держал револьвер, и Перри не на шутку перепугался, да так, что не запомнил ни роста, ни возраста, ни какие-либо иных особых примет злоумышленника.
— Мне нужна формула, доктор Пэйн, — сказал незнакомец вместо приветствия.
— Уберите оружие, — ответил Перри.
— Не валяйте дурака, доктор. Я могу застрелить вас и уйти, прежде чем кто-либо поймет, что произошло. Мне нужна ваша формула.
— Почему вы называете меня доктором? — возмутился Перри.
— И не мелите чепуху о формуле, о которой я слыхом не слыхивал.
— Я говорю о формуле, которую вы упоминали в ваших статьях, доктор. Ту, что усиливает поверхностное натяжение. Отдайте ее мне.
— Я все время пытаюсь вам сказать, что я не доктор Пэйн! — взревел Перри. — И кроме того…
И в эту секунду в кабинете появился Пэйн. Он бросил взгляд на револьвер в руке незнакомца, потом на стену позади него.
— Мне показалось, кто-то упомянул мое имя, — сказал он.
— Значит, это вы — доктор Пэйн? — спросил незнакомец. — Отлично! Отдайте мне формулу.
— Боюсь, что не могу этого сделать, — извиняющимся тоном сказал Пэйн. — Я не хочу чтобы моими методиками воспользовался кто-то еще. По крайней мере, не сейчас. И я не думаю, что вам стоит продолжать целиться в меня из револьвера. Это, знаете ли, опасная штука. Лучше отдайте его мне.
