Миры... - [22]

— Именно так! — кивнул Гоша.

— Хорошо сказано! Но как это сделать? — улыбнулся Юрий. И пошутил: Вот теперь-то я понимаю, почему не слышу тебя! И часто не могу проникнуть в твоё сознание.

— Ты просто не знаешь мою историю, — ответил Гоша и направился к двери. — Извини, мне пора. Успехов тебе в познании себя!

— Света и просвещения тебе, Гоша! — ответил Юрий.

* * *

«Не ровен час, «ласты склеит». Жалко. Человек, всё же, не собака. Хотя и собаку жалко», — думал Хрюша, чисто для протокола, махая над Гошей дубинкой. И тут произошло нечто странное: дубинка Хрюши прошла сквозь то место, куда он только что ударил. И где только что была многострадальная спина Гоши.

Они с Костянычем огляделись.

— Да вот же он! — заорал Костяныч, указывая на Гошу, откатившегося в угол. — Ну, сейчас убью, байданщик! От меня не скроешься! — И бросился к нему.

Тут дверь участка резко открылась и в неё вбежала перепуганная молодая цыганка, держа в руках два чемодана. В спину её толкал патрульный с соседнего к вокзалу участка — привокзального сквера, Боря-бухло.

— Вот, прихватил на тёпленьком, — сказал он, сопя от усталости и остатков похмелья, явно обозначенных на его лице. — Вот, лярва! Сидела в кустах, Аза-черноглаза! Чьи-то чемоданы дербанила. Спросил — что в них лежит? Не фига не знает! Да и так ясно: скомуниздила у кого-то! Откуда у чавэллы чемоданы кожаные? У тебя, Николай, заява на покражу чемоданов поступала?

— Поступала, а как же! — одёргивая на себе китель, пробурчал Костяныч. — Вот следственные мероприятия проводим. Спасибо, друг, за оперативность! Щас оформим! Не обрадуется!

— Служу... как его там... С тебя бутылка! — заржал довольный Боря-бухло.

— А ты чего тут разлёгся, кришна? — заорал Хрюша на Гошу. — Курорт тебе тут, что ли? Вали отсюда, пока в обезьянник не закрыл!

Гошу долго просить не надо — тут же как ветром сдуло. Действительно — не курорт.

Глава 7 Оуэн и привидения

Оуэн постепенно приходил в себя.

Его жизнь шла как прежде: философствования, редкие вылазки из пещеры — в основном ради пропитания, и на очередной Танец Полнолуния. За исключением того, что в Верхней пещере — с опасным лабиринтом и Духами, коварно готовящими ему ловушки — Оуэн больше ни разу не был. Ему и тут неплохо. Спокойно и комфортно.

Правда — как ему показалось после ночи, когда он пропустил Танец, исполняемый им... очень много витков — чего-то в нём теперь явно не хватало. Какой-то его Танец стал... одинокий, что ли. Но что за ерунда? Он всегда танцевал Танец Сфер один. Ещё с тех пор, как его цивилизация вымерла. А это было... ну, неважно сколько с тех пор прошло витков. Не в витках смысл жизни. И Небесные Сферы, которым Оуэн, танцуя и посылая сложнейшие символы, вступал во взаимодействие, как-то уменьшили свою яркость. Они явно... что-то не договаривали древнему криптиту. Поэтому этот очередной, после того пропуска, Танец Полнолуния обманул его ожидания, что ли. Но Оуэн списал это ощущение на счёт своего нелепого сбоя в отлаженном ритме взаимодействия с Небесными Сферами. Ну, что ж, сам виноват, проспал. Постепенно он возместит этот урон — и в своих ощущениях, и в восполнении энергии. Эта его рассеянность... Оуэн сам не понимал, как с ним такое могло произойти? Да, он плохо себя чувствовал в то утро, после пропущенного Танца, но ведь он не был болен...

Возможно, Юрий мог бы ему объяснить происшедшее — он же всё так тонко чувствует — но он так и не появился. Оуэну не хватало их бесед. Надо признаться, он привык к Юрию. И очень переживал о том, как сложилась его судьба.

Но жизнь идёт. Как идёт...

И вот однажды, проснувшись в своей нижней Базальтовой пещере, Оуэн с недоумением осмотрелся и понял, что не может больше философствовать. Никакие мысли о тайнах вселенных и о смысле бытия его больше не волновали. Одна лишь тайна — тайна туннелей не давала ему покою. Что это с ним?

Хотя, с другой стороны, что же он за морской философ, если его не интересует столь необычное явление? Ведь это так интересно: кто сделал эти туннели? Зачем? Где сейчас их создатели? И почему Духи святилища, такие мудрые и независимые, охраняют их? Для кого? Или и у них есть чувство собственной территории, которую нужно оберегать от чужаков? Тогда не такие уж они и мудрые.

В Оуэне, наверное, проявилась его натура учёного, хотя слегка растерявшего научную пытливость за время его отшельнической жизни. Он вернётся в Верхнюю пещеру и всё про эти туннели узнает! И, главное — внимательно послушает их стены и колонны. Почувствует их мысли, проникнет в прошлое...

Только вряд ли разумно спускаться туда без верного оруженосца — если уж вспомнить дон Кихота Ламанчского — дельфина Фью. Оружия у него никакого нет, но зато он от природы имеет способность сканировать звуком — или что там у него срабатывает — все эти пустоты и ходы-выходы. Надо пригласить его с собой в эту научную экспедицию. Пусть ассистирует ему, как и положено в научных экспериментах. И предупреждает об опасностях.

Дельфин Фью примчался на его зов сразу.

— Прекрасного дня, великолепный спрут! — воскликнул он, накручивая круги вокруг Оуэна, взгромоздившегося на свой любимый большой камень у входа в пещеру. — Кажется, твоя хандра закончилась! Я этому несказанно рад!